Принцип Полины - страница 30

Шрифт
Интервал

стр.

— У вас хорошее дыхание, — сказала она в пространство, держа ладонь в десяти сантиметрах от моего томика. — Как вас зовут?

— Куинси Фарриоль. Здравствуйте.

— Вы известный?

— В этом квартале — да. Я начинающий.

— А меня зовут Луиза. Простите за мои глаза: у меня украли темные очки. В такую погоду это мог сделать только законченный садист.

Я выразил сочувствие и возмущение. Так поступить с незрячей! Она успокоила меня:

— Я злюсь только из-за цены, это были настоящие «рэйбэны». Я незрячая от рождения, так что ничего не потеряла. Мир прекрасен в моей голове.

Ее улыбка казалась средоточием жизни и до жути не вязалась с белым невидящим взглядом. Она убрала руку от моей книги.

— Не обижайтесь, но ваша обложка очень холодная. Совсем не идет к вашему голосу. Вам было бы лучше вон у того издателя. — Она указала подбородком на красочную иллюстрацию моего соседа слева. Такого рода обложки в «Портанс» презрительно именовали «салатом-нисуаз».

Я не удержался и полюбопытствовал:

— Вы видите пальцами?

— Это не совсем то слово. Цвета, знаете ли, как волны. Каждый испускает особую вибрацию. Вот здесь, например, я чувствую Магритта.

Я покосился на человека с птичьей клеткой вместо тела на обложке эссе социологини справа от меня, в данный момент отлучившейся в туалет.

— Сидеть, Улисс! Смотрите, как бы он не обслюнявил ваши книги.

— Ничего страшного, — сказал я, спихивая крупного лабрадора, который, положив передние лапы на стол, пытался облизать меня.

— Вы, кажется, ему понравились. У вас есть собака?

— Не совсем у меня, — ответил я, вспомнив ковер из буклированной шерсти, который обновлял, перед тем как прийти сюда, весь в шерсти афганской борзой.

— Вы не опубликованы шрифтом Брайля?

— Нет. Мне очень жаль.

Ее левая рука приблизилась к моему лицу, медленно задвигалась взад-вперед в десяти сантиметрах от моей кожи. Ощущение было такое, как если бы она меня ласкала.

— Вы, во всяком случае, любите женщин.

Это прозвучало как положительный аргумент в компенсацию моего цвета лица, напоминающего папье-маше, и пятен псориаза, от которых ее пальчики, должно быть, уловили не самые привлекательные вибрации. Ее указательный палец и штанина джинсов были испачканы краской. Я спросил, не художница ли она.

— Горячо.

— Галерейщица?

— Натурщица. Я позирую голой студентам Академии художеств. И частным образом в мастерских.

Я сглотнул, разглядывая ее маленькие грудки, выступающие под намокшей от дождя футболкой. И сказал, что тоже не отказался бы быть художником.

— Я никогда не позировала писателю. Вы бы хотели? Шестьдесят франков в час.

— Дешевле, чем на Пигаль, — заметил мой сосед, игриво подмигнув мне.

— Так ведь и работа другая, — ответила она и протянула мне свою карточку. — Если вдруг вдохновитесь… Могу прийти. Ладно, я пошла, Улисс просится домой. Он сейчас не в лучшей форме, терпеть не может дождь. Надолго не прощаюсь.

Я смотрел, как прихрамывающий лабрадор увлекает ее к улице Сен-Венсан. Он остановился, чтобы задрать ногу под фонарем, и резво рванул дальше, натянув поводок. Луиза ударилась о стойку строительных лесов. Я кинулся к ней посмотреть, сильно ли она ушиблась.

— Нет, спасибо, я привыкла. Старый он стал, реакция не та, забывает предупреждать о препятствиях. И обижать его мне не хочется. А если я скажу в ассоциации, у меня его заберут. Мы вместе уже одиннадцать лет.

Я предложил проводить ее.

— Только если вам в удовольствие. Терпеть не могу благотворительности.

— Тогда угостите меня стаканчиком.

— Лучше вы. Я никогда не работаю у себя дома.

— Идет, если вы любите водку. Ничего другого у меня нет.

— Это будет первая.

Она позировала для меня, когда бутылка опустела. Без всякого стеснения разделась перед моим столом, как в примерочной кабинке. В нескольких сантиметрах позади нее на стене красовалась эротическая фотография Полины, которую я приколол кнопками, отрезав Максима. Я занимался с ней любовью каждый вечер — по привычке, по лености. И вот другая обнаженная женщина появилась в этих стенах, настоящая. Я сам себя не узнавал. Мне было очень комфортно. Я находил это естественным. Ты видишь, а тебя нет. Не сравнивают, не судят, не сводят к образу.


стр.

Похожие книги