С довольной улыбкой к ним подскочил смуглый пацан, студент на вид, с охапкой пластиковых стаканчиков.
Старший шикарным жестом, не наклоняя обратным движением бутылку, разлил по всем стаканам ром, набросал в них льда, ткнул пальцем, спрашивая, куда лить колу. Студент с довольным гоготом отвалил в сторону своей компании.
— С меня в общаге стребовали, чтобы на следующий год я выселялся, типа не работаю уже на заводе…
— Слушай!
К ним, стирая пот с лица, придвинулся от дальнего костра Антоха.
— Хасан вон, этот алжирский бригадир, звонил только что, предлагает завтра вымыть правый борт на «Фэлконе». Нас с собой берет, по десятке в час обещает! Идем?
— И ты меня еще спрашиваешь! Давай-ка, братишка, поднимай! За бизнес нужно выпить! Жизнь-то, похоже, налаживается!
Из темноты Джой подвела к Глебу молодого мужчину с резкими, красиво очерченными губами и слабым подбородком.
— Знакомься, это Крис. Это он видел Валери́.
— Правда?
Парень суетливо закудахтал.
— Клянусь, так мне говорил мой хороший приятель! Он слышал про эту историю, утверждает, что видел три дня назад твоего русского друга, которого полиция ищет, на Сан-Мартине. Важный такой он там был, довольный, на дорогой машине. Мой приятель говорит, что твой русский уже зуб себе белый, фарфоровый, успел на Сан-Мартине вставить.
— Выпить хочешь?
Крис махнул рукой.
— Нет, мы там немножко курим, спасибо, приятель!
— Тебе спасибо за хорошие новости!
Глеб Никитин наклонился к Джой.
— Ну что ты? Не грусти. Не Валерка это, ну и что, мы еще с кем-нибудь поговорим, посоветуемся…
Джой все равно старалась отвернуться от огня, часто помаргивая.
— Как ты думаешь, почему Марисоль не приехала на вечеринку?
Глеб кивнул на роскошную Фриду, окруженную мужчинами.
— Наша малышка начинает потихоньку многое понимать…
— Ну, может, еще налить холодненького? Я покушать вам принесу, если хотите…
К ним бесцеремонно сунулся старший хохол, прожевывая вкусную дармовую еду.
— …Представляешь, друже Глебка, мы первую неделю тут жрачку в магазине в гавани покупали. Больше ничего не знали, где что раздобыть. Курицу только брали мороженую и макароны. Хозяйка наша поначалу считала, что мы итальянцы — столько мы этих макарон за неделю сожрали! А окорочка и бедрышки куриные здесь, как у нас дома, такой же фирмы продаются, «Sadia»! Во хохма! На у паковке даже по-русски написано, как эту куру правильно готовить!
— Это ты своего пропавшего друга ищешь?
Отодвинув хохла, моложавый куражливый мужчина хлопнул капитана Глеба сзади по плечу.
— А что?
— Я видел его еще до всей этой полицейской шумихи. Он с интересными людьми здесь встречался. С албанцем одним, например. Кстати, эта албанская яхта, в экипаже которой были еще и арабы, ушла в ту ночь из Инглиш-Харбор.
— Не там копаешь, парень! Успокойся.
За напитками к услужливым хохлам подходило много людей, лица их в красном свете костров были таинственны и почти всегда необычны.
Крупный и бородатый хозяин радиостанции отшатнулся и мгновенно смял собственную нетрезвую улыбку, когда Глеб Никитин почти в упор посмотрел на него.
— Нет, нет! Извините! Я же не хотел сделать вам неприятности! Полицейские сами просили предупреждать их обо всем, что связано с этим пропавшим русским… Я только сообщил в комиссариат про ваше странное объявление! Больше ничего, поверьте!
— Не трясись. Штаны-то запасные с собой, небось, на мероприятие не взял?
Заметив, что Фрида смотрит на него, Глеб ответно махнул ей рукой. Женщина, держа в одной руке привычную сигарету, безуспешно попыталась подняться с расстеленного на песке пледа. Рубаха из тонкой белой ткани неосторожно распахнулась на ее щедрой груди.
— Эй, подойди-ка ты лучше ко мне сам!
Немного возвышаясь над Фридой, рядом в легком кресле уютно сидел ее подслеповатый, так похожий на наследственного миллионера спутник. Он отпивал что-то из высокого стеклянного бокала и кисло отвечал на вопросы другого мужчины, стоящего справа от него.
— Знакомьтесь, это Глеб Никитин, русский безумец. А это мой адвокат… — толстяк учтиво приподнял зад с плетеного кресла. — Его папаша опекал моего папочку, а он теперь сидит на шее у меня и считает, что я неправильно трачу мои большие деньги. Его сладкая мечта — стать когда-нибудь моим мужем и больше ничего в жизни никогда не делать! Даже со мной. Правда ведь, Джонни?
