Тени в лабиринте.
— Твоя сестра, мой принц, также думает о благе Египта и так же не разрывает его со своим благом.
— Погоди, жрец. А что Ата сказала про моего друга Аху?
— Он не убивал тебя мой принц. Это я могу тебе сказать точно. Но насчет того, что воин Зару может вызывать красных скорпионом, то это правда. Но твой друг еще ничего не знает о своем предназначении.
— А ты можешь мне про это рассказать подробнее?
— Не сейчас, мой принц. В будущем у нас будет для этого много времени.
— В будущем? — переспросил Эвиб-Ра.
— Да. Когда ничто земное уже не будет нам с тобой мешать. А не желаешь ли увидеть, чем в этот момент занимается верный слуга твоего отца архитектор Сенусертах?
— Это не только приближенный и слуга, но давний друг моего отца.
— Вот и давай посетим друга твоего отца. Может быть, в его лице мы и найдем того самого верного слугу, по которого ты, мой принц, упоминал…
Место действия: Город Иттауи, "соединяющий обе земли" — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дом архитектора Сенусертаха.
Архитектор покинул дворец фараона и приказал рабам отнести себя в свой дом. Жилище Сенусертаха было неподалеку от жилища фараона и отличалось небывалой роскошью. Такой дом ничем не уступал дому главного чати* (*чати — министр, визир) фараона Верхнего и Нижнего Египта. Но Сенусертах был не просто архитектором, но тем, кому было доверено строительство гробницы Аменемхета III. Да и отец Сенесуртаха в свое время был строителем хитрой гробницы фараона Сенеусерта III. И он передал сыну все свои секреты и потому считался лучшим строителем страны.
Дом был большой с колонами в виде стеблей лотоса по фронту, украшенными сверху золотыми лепестками, обнесен белой стеной с башенками и большими воротами, обшитыми медными листами.
Вокруг дома был сад, без которого не мог обойтись ни один знатный египтянин. Они не проводили много времени в доме, а любили мягкую зелень пышных растений и деревьев, прохладу бассейнов.
Три бассейна в саду Сенусертаха были облицованы мрамором, не худшим чем в саду самого фараона. Две беседки выстроенные архитектором год назад были расписаны самим Маи. И главный художник фараона не пожалел красок и золота на отделку. Здесь были сцены из жизни хозяина имения, изображавшие его триумф: фараон жалует его титулом своего друга, за окончание строительства храма Амона фараон наградил его золотом десять лет назад, за строительство нескольких гробниц его возвели в ранг первого архитектора Египта восемь лет назад…
Архитектора и царского друга встречали слуги и почтительно кланялись ему до земли.
— Где мой сын? — спросил Сенусертах, выходя из носилок. — Уже прибыл в мой дом?
— Твой сын ждет тебя, господин, как ты приказал в саду, — ответил раб сириец. — Прикажешь позвать его?
— Нет. Я сам пойду к нему в беседку и там отдохну. А ты побеспокойся, чтобы нашему с ним разговору никто не помешал.
— Слушаюсь, мой господин, — раб снова склонился до самой земли.
Архитектор направился в беседку и там нашел своего сына высокого плотного красивого юношу, неопрятно одетого, с руками покрытыми многочисленными ссадинами. Сенусертах приучал сына к труду, и тот лично работал как камнесечец.
— Отец! — он вскочил на ноги. — Ты хотел меня видеть?
— Да, сын мой Синух. И для этого я послал к тебе раба с моим посланием. И я рад, что ты прибыл так быстро. Фараон совсем плох.
— Но в городе говорят, что здоровье Аменемхета вполне хорошее.
— Да, но в городе не знают того, что знаю я. Фараон скоро умрет. Да и не правитель он уже больше. После смерти Эвиб-Ра государственные дела его интересуют мало. А его наследник принц Аменемхет меня терпеть не может. И сразу же выставит меня вон, несмотря на все мои таланты. А ты знаешь, Синух, что все, что у нас есть, это дары фараона?
— А то, что дал один фараон может легко забрать другой, — договорил за своего отца Синух.
— Верно.
— И ты, и мой дед не заработали своим трудом на хорошее отношение? Удивляет меня это.
— Что делать? Мы с тобой не номархи. У нас нет знатных предков. Мы во всем зависим от повелителя Верхнего и Нижнего Египта.
— И завтра мы можем стать нищими? Но наше ремесло останется с нами.
