Но что сильнее всего поразило меня в этом собрании и в самом зале, где толпились марсиане, так это явное несоответствие размеров имевшихся здесь столов, стульев и прочей мебели росту хозяев; все эти предметы подходили разве что для людей вроде меня, громадные марсиане едва ли могли устроиться на таких стульях и в таких креслах, а под столами просто не нашлось бы места для их длинных ног. Мне стало ясно, что на Марсе были и другие обитатели, кроме тех диких гротескных существ, в чьих руках я очутился. Следы глубокой древности на всем, что я видел вокруг, свидетельствовали: эти дома и вещи могли принадлежать давно исчезнувшей и забытой расе, сгинувшей в тумане прошлого.
Наш отряд спешился у входа в здание, и по знаку предводителя меня спустили на землю. Он снова взял меня за руку, и мы вошли в приемный зал. При встрече с марсианским военачальником формальности не соблюдались. Мой захватчик быстро подошел к помосту, а остальные шагали следом. Вождь поднялся на ноги и назвал моего сопровождающего по имени, а тот в свою очередь остановился и произнес имя правителя и его титул.
В тот момент церемония и слова, сказанные инопланетянами, ничего для меня не значили, но позже я узнал, что это обычное приветствие между зелеными марсианами. Если же они сталкивались с чужаком и не могли озвучить свои имена, то с мирными намерениями молча обменивались украшениями, а в противном случае открывали пальбу или завязывали знакомство с помощью иного оружия.
Мой захватчик, которого звали Тарс Таркас, являлся фактическим заместителем главы сообщества и был искусен как в политике, так и в военном деле. Судя по всему, он вкратце объяснил суть того, что произошло во время его экспедиции, включая захват меня в плен, а когда он умолк, вождь обратился ко мне и говорил довольно долго.
Я ответил на старом добром английском языке, просто чтобы показать ему: ни один из нас другого не понимает. Между тем, когда я слегка улыбался, он делал то же самое. Сей факт, а также сходное поведение Тарса Таркаса при нашем первом разговоре убедили меня: кое-что общее у нас все-таки есть – способность улыбаться, а значит, и смеяться, и это означало наличие чувства юмора. Но позже мне пришлось признать, что улыбка марсианина – всего лишь сокращение мышц, механическая мимика, ну а марсианский смех может заставить сильного мужчину побледнеть от ужаса.
А идея смешного у зеленых жителей Марса весьма отличается от нашего представления о причинах для веселья. Зрелище смертельной агонии себе подобных вызывает у этих странных существ бурное веселье, и их главное массовое развлечение – убивать захваченных в сражении пленников самыми изобретательными и ужасными способами.
Собравшиеся воины и их вождь внимательно рассматривали меня, ощупывали мускулы и кожу. Затем главный явно выразил желание увидеть мое выступление и, жестом велев мне следовать за собой, вместе с Тарсом Таркасом направился к площади под открытым небом.
Теперь я уже не делал попыток нормально идти, поскольку знал, что ничего у меня не получится, если Тарс Таркас не будет крепко держать меня за руку, – и просто запрыгал среди столов и стульев, как какой-нибудь чудовищный кузнечик. Несколько раз сильно ушибившись – к немалому веселью марсиан, – я снова попытался ползти, но это им не понравилось, и меня грубо поднял на ноги высоченный парень, весьма радовавшийся при виде моих неудач.
Когда он, наклонившись, рывком поставил меня на пол, его лицо приблизилось к моему, и я сделал то единственное, что может сделать джентльмен при подобных обстоятельствах, отвечая на грубость, невоспитанность и неуважение к правам другого человека: врезал кулаком точно ему в челюсть, и он рухнул как подкошенный. Я обогнул упавшего и встал спиной к ближайшему столу, ожидая, что на меня набросятся мстительные приятели поверженного грубияна, полный решимости дать им хороший отпор и держаться, пока жизнь не покинет меня.
Но мои страхи оказались беспочвенными, потому что другие марсиане, поначалу ошалевшие от изумления, в итоге разразились грохочущим смехом и аплодисментами. Я, правда, не понял тогда, что это овация, но позже, когда ознакомился с местными обычаями, узнал: в тот момент мне досталась редкая награда – выражение похвалы.
