– Знаю, – ответил Володя.
– Вот как? – вздрогнула она. – Он тебе и об этом рассказывал?
– Алена! Он уже давно этим занимается! Всем девчонкам посылает одни и те же стишки Асадова. Даже не утруждается разнообразить.
– Почему ты называешь их стишками? – обиделась за Асадова Алена.
– Да потому что это стишки и есть! Рифмование, а не поэзия!
– Да? – недоверчиво спросила она.
– Знаешь, моя мама, в отличие от Степкиной, преподает литературу. Она меня с детства стихами пичкала. Я сначала сопротивлялся, как всякий нормальный парень, а потом… как-то втянулся… понравилось мне читать стихи. В общем, я люблю настоящую поэзию, а Асадов – это так… Ты уж прости, но его творения – исключительно для чувствительных девочек. Я ведь знаю, какие стихи Степка всем шлет. – Володя откашлялся и с большой патетикой в голосе прочитал:
– Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!
Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,
Только знать бы, что все не зря,
Что тебе это вправду надо!
Ну что? Это стихотворение он тебе посылал?
– Это, – согласилась Алена. – Только я не понимаю, что в нем плохого.
– Да все неважно. Рифмы примитивные: «верно-наверно», «сада-надо». А уж «ждать» и «спать» – вообще никуда не годится…
– Возможно… Я в рифмах не очень разбираюсь. Но, может быть, не в них дело, а в смысле, который Асадов вложил в стихотворение?
– Смысл? Смысл там в том, что герой стихотворения готов пойти на все для возлюбленной только в том случае, если она ему ответит взаимностью. А просто так он не согласен. Помнишь, как там написано:
Я могу для тебя отдать
Все, что есть у меня и будет.
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб.
Буду счастьем считать, даря
Целый мир тебе ежечасно.
Только знать бы, что все не зря,
Что люблю тебя не напрасно!
Вот! Он предупреждает, что может отдать все, но только взамен, чтоб не напрасно! Что это за любовь такая?
Алена посмотрела на Володю с уважением, а потом чуть не расплакалась от жалости к себе. Ну почему, почему она сама не додумалась до всего того, что ей сказал про асадовские стихи Измайлов? Это же так очевидно! Она повелась на них, как на глаза Кардецкого без очков. А Володя между тем продолжал:
– Степка обычно еще одно стихотворение посылает, такое же слабое, но с эффектной концовкой… Там как-то так: «Знай, что меня уже нет на свете!»
– Нет, там немного по-другому, – возразила Алена. – «Знай, что просто меня уже нет…»
– Ну вот… почти так…
– Володя, а те стихи, которые он сам пишет, тоже плохие с твоей точки зрения?
– Сам пишет?! – Измайлов расхохотался. – И тебе уже успел послать? Это его последнее достижение! Он мне читал. Нашел в Интернете стихи Леонида Мартынова и заменил несколько предложений вначале. Я не помню точно, но у Мартынова там что-то было про старость. Степка «старость» выбросил и добавил «любви». Значит, ты тоже поверила, что он это сам накропал?
– Получается, что Кардецкий просто какой-то монстр… – сказала Алена и содрогнулась.
– Да не монстр он, развлекается просто от скуки… А вы, дурочки, как рифмовки про любовь услышите, прямо сами не свои делаетесь.
– Развлекается? От скуки?
– Ну… я так думаю…
– Ты напрасно так думаешь… – произнесла Алена трясущимися губами. – Я ведь чуть не погибла… И из-за чего? Из-за того, что скучающий мальчик развлекается… – Она закрыла лицо руками и заплакала. Нет, она рыдала не по потерянной любви, как в случае с Шалевичем. Она вдруг по-настоящему испугалась, что могла умереть. До сегодняшнего дня она считала, что пострадала за великую любовь, а оказалось, они с Марианной устроили грандиозный спектакль с покушением на убийство для развлечения юного подлеца.
– Что ты такое говоришь, Алена! – всполошился Измайлов. – Разве это как-то связано? Говорили, что ты выпила не ту таблетку!
Алена продолжала плакать все горше и горше. Володя совсем переменился в лице.
– Не хочешь же ты сказать, что специально выпила ту таблетку… Неужели ты до такой степени в него влюбилась?
– Да, я влюбилась, – размазывая слезы, пролепетала Алена, – потому что мне еще никто никогда не посылал стихов. Пусть плохих, несовершенных, но стихов… Мне никто не клялся в любви на всю жизнь… Но я не собиралась кончать жизнь самоубийством… понимаешь… Все получилось гораздо хуже, страшней…
