Я всегда считал, что расположение мужских тестикул красноречиво опровергает мнение, что человеческое тело — разумная конструкция. Миниатюрная девушка, удачно приложив колено, может обратить героя перевала Арал в беспомощное существо, страдающее, способное лишь кататься по полу, едва успевающее глотать воздух между вспышками боли, — ну, Бог тут явно что-то не продумал. Да уж.
— Ял!
На фоне белой вспышки нарисовалась темная фигура.
— Ял!
— Уйди… на хрен… — Сквозь зубы. — И дай… мне… сдохнуть.
— Ну, просто ты перегородил коридор, Ял. Я бы тебя поднял, но… сам знаешь. Станн, позови какого-нибудь гвардейца, и унесите принца в его комнату, хорошо?
Я смутно почувствовал какое-то движение. Мои пятки волочились по каменному полу, и где-то там топал Снорри, жизнерадостно болтая с теми, кто меня тащил.
— Полагаю, вы друг друга не поняли. — И он хмыкнул. Хмыкнул! Согласно кодексу, когда один мужчина получил столь постыдную рану, все остальные обязаны проявить сочувствие, а вовсе не ржать. — Думаю, на юге такие вопросы решают иначе.
— Я был не в форме, — выдавил я.
— Знаю я тебя; похоже, до форм ты как раз успел добраться! Разве ты не видел черную повязку на руке? Девушка в трауре! — Он опять хмыкнул. — А то отделала бы тебя и не так. Она что надо. Я сразу понял, как ее увидел. Возможно, северная кровь.
Я лишь застонал и дал дотащить меня до комнаты.
— Ну уж нет, сестрица ее мне и даром не сдалась. Она небось и вовсе чудовище.
Меня положили на кровать.
— Осторожно, ребята, — сказал Снорри. — Осторожно.
Впрочем, он по-прежнему воспринимал все как-то уж слишком жизнерадостно.
— Чертова сука из Скоррона! Ай! — Меня захлестнула новая волна боли. — Войны начинались и по меньшему поводу.
— Ну, вообще-то ты и так на войне, разве нет? — Стул заскрипел, когда Снорри опустился на него. — Вот те парни, которых ты уделал на перевале Арал, они же были из Скоррона?
Поймал меня, ага.
— Жаль, что я еще пятьдесят человек не прикончил!
— В любом случае сестрица даже еще посимпатичнее будет.
— А ты вообще откуда знаешь?
Я попытался перевернуться — и не смог.
— Видел их вчера на балконе.
— Да? — Я все-таки перевернулся, но что толку-то? — Ну и пускай подавится.
Я посмотрел на Снорри неодобрительно — насколько это возможно, если глаза прищурены.
Снорри пожал плечами и откусил от груши, которую стянул с моего прикроватного столика.
— Если хочешь знать мое мнение, говорить вот так о королеве — опасно.
И все это с полным ртом.
— О королеве? — Я снова отвернулся лицом к стене. — Вот это да!
Я ковылял вслед за Станном, который вел меня в личные покои королевы Сарет. Я удивился, что встреча была намечена у нее, но не сомневался, что ее добродетель хорошо охраняется.
Особенно меня поразило, что мы шли туда низом, спустились по лестнице в длинный коридор, по обе стороны которого были переполненные склады кухонной утвари и припасов, но ведь я сам велел Станну вести меня кратчайшим путем, учитывая, что шагать мне приходилось весьма осторожно. Мы прошли по узкой лестнице, явно предназначенной для слуг, доставляющих еду в королевские покои.
— Королева просит вас быть осмотрительным, если начнут просить о визитах, — сказал Станн, высоко поднимая фонарь в длинном коридоре, лишенном окон.
— Ты знаешь, что такое осмотрительность, мальчик?
— Нет, сэр.
Я фыркнул. Уж не знаю, что он проявил сейчас — невежество или ту самую осмотрительность.
Станн постучал в узкую дверь, в тяжелом замке повернулся ключ, и мы вошли. Я лишь через пару секунд понял, что королева сама отперла дверь. Сначала я решил, что это сделала ее камеристка, но, когда она повернулась, чтобы посмотреть на меня, все стало ясно. Камеристка никогда бы не надела такое пышное платье, да и сходство Сарет с ее сестрой было совершенно очевидно. Ей было, наверно, лет двадцать пять; чуть пониже сестры, лицо мягче и отмечено более классической красотой: полные губы, волнистые волосы глубокого медного оттенка. У нее тоже были зеленые глаза, но без того особенного внутреннего свечения, как у Катрин.
Еще я заметил то, что ни одно платье, даже размером с целую палатку, не могло скрыть: то ли королева Сарет недавно проглотила целого поросенка, то ли была уже на сносях.
