— Да?
Хотя, вообще-то, это он должен был объясниться, а не я — спрашивать.
— Меня зовут Сейджес. Я советник короля по… нестандартным вопросам.
— Аллилуйя!
Возможно, не стоило так приветствовать появление человека, выглядевшего язычником, но от радости, что нашел того, кто избавит меня от проклятия, я был готов забыть о мелких недостатках вроде иностранного происхождения и поклонения не тому божеству. В конце концов, Снорри тоже был таким, и, что бы я ни думал о нем вначале, он проявил некоторые отрадные свойства.
— Мне не всегда так радуются, принц Ялан.
Он чуть улыбнулся.
— A-а, но ведь не каждому нужно чудо.
Я поднялся и приблизился к нему — и с удовольствием отметил, что намного превосхожу его ростом. Сейджесу было лет сорок, и надписи у него на макушке я вполне мог прочитать, глядя на него сверху вниз. Ну, то есть мог бы, если бы знал этот алфавит — явно восточного происхождения, возможно юго-восточного. Очень далеко отсюда. Край, где письмена похожи на совокупляющихся пауков. Я раньше видел такое в покоях матери. Сейджес задрал голову, посмотрел мне в глаза — и я забыл о неудобочитаемом шрифте, малом росте и даже о резком запахе специй, только что достигшем моих ноздрей. Вдруг эти совершенно обычные глаза стали единственным, что имело значение. Два созерцающих размышления, спокойные, карие, совсем обычные…
— Принц Ялан?
Я покачал головой и увидел, что проклятый коротышка щелкает пальцами у меня перед носом. Если бы мне не было от него кое-что нужно, я бы пинал его под зад до самых Тройных ворот. Конечно, если бы он не был к тому же колдуном. Не тот человек, которого можно гладить против шерсти. А если по шерсти… если потереть в нужном направлении, как Аладдинову лампу, можно добиться исполнения желаний. По крайней мере, я теперь знал, что он не шарлатан, обходящийся зеркалами, дымом и ловкостью рук.
— Принц Ял…
— Я в порядке. Просто голова закружилась. Заходи. Садись. Мне надо кое о чем тебя попросить. — Я ущипнул себя за переносицу и несколько раз моргнул, возвращаясь к своему креслу. — Сядь. — Я показал знаком куда.
Сейджес встал за высокой спинкой изящного стула, вместо того чтобы последовать моему приглашению. Загорелые пальцы пробежали по темному, почти черному дереву, изучая каждый отполированный до блеска изгиб, словно в поисках смысла.
— Вы — загадка, принц Ялан.
Я предпочел не высказывать свое мнение по этому поводу, хотя очень хотелось выбранить его за дерзость.
— Загадка. Головоломка из двух частей. — Язычник смотрел на меня своими кроткими глазами. Он отпустил стул и пробежал пальцами по лбу, скулам, щекам. Везде, где побывали его пальцы, казалось, татуировки на миг стали темнее, как трещины в плоти, за которыми внутренняя тьма. Он вскинул голову, потом выглянул в коридор. — И вторая часть совсем близко.
— Я бы не ожидал меньшего от человека, который дает советы самому королю Олидану. — Я ослепительно улыбнулся, изображая дружелюбного героя, сохранившего непринужденность обращения. — По правде говоря, я связан каким-то ужасным заклятием с норсийцем, который приехал со мной. Мы связаны магией. Если мы расходимся слишком далеко, с нами происходят плохие вещи. Все, чего я хочу, — это чтобы нас разъединили и чтобы каждый мог снова идти своей дорогой. Тот, кому это удастся, обнаружит, что я весьма и весьма щедрый принц.
Сейджес удивился куда меньше, чем я ожидал. Можно подумать, он уже все это знал.
— Я могу помочь вам, принц Ялан.
— О, слава богу! Ну, любому богу, не суть важно. Ты не представляешь, как тяжко быть прикованным к этому чудовищу, тащиться с ним до самых фьордов. Холод меня совсем не радует. Моя носоглотка…
Сейджес поднял руку и прервал мой треп. Он словно не понимал, что перебивает принца, но что есть, то есть — от облегчения у меня не в меру развязался язык.
— Есть, как это часто бывает, и легкий, и трудный путь.
— Лучше уж легкий, — сказал я, подаваясь вперед: язычник говорил очень тихо.
— Убей другого.
— Убить Снорри? — Я отпрянул. — Но я думал, что если он…
— На каком основании вы это думали, принц Ялан? Разумный человек может бояться некоторых возможностей, но не дает страху превратить возможность в неизбежность. Если кто-то из вас умрет, проклятие умрет вместе с ним и другой может беспрепятственно продолжать свой путь.
