Теперь я торопился меньше, но двигался быстрее. Я смог встать на ноги и оглядеться в поисках Молчаливой Сестры. Она исчезла за углом, вполне вероятно, еще до моего падения. Много ли ей осталось, чтобы замкнуть петлю, я не видел. Я попятился в середину переулка, прочь от кучи дерьма, безуспешно пытаясь вытереть грязь с одежды. Что-то цеплялось за мои пальцы, и я увидел, что держу нечто, по виду напоминающее черную ленту, а на ощупь — дергающуюся лапку какого-то кошмарного насекомого. Я с криком попытался оторвать это от себя и обнаружил, что с моей руки свисает целый ведьмин знак, почти достигая земли и дергаясь на несуществующем ветру, будто пытаясь обернуться вокруг меня. Я с отвращением сбросил его, чувствуя: он грязнее того, в чем я измазался с ног до головы.
Резкий звук заставил меня оглянуться на здание. Я увидел, что трещина расширяется, стрелой проносится вниз еще на полтора метра и почти достигает земли. Крик, который у меня вырвался, напоминал девчоночий больше, чем мне хотелось бы. Я без колебаний развернулся и побежал. Сверху снова засмеялись. Я остановился в конце переулка, придумывая, что бы такое умное крикнуть в ответ Алену. Но все мое остроумие словно улетучилось, когда по всей стене, совсем рядом со мной, начали загораться знаки. Каждый с треском раскрывался, словно это были трещины, ведущие в мир огня, таящийся под поверхностью камня. В тот миг я понял, что Молчаливая Сестра закончила работу и что Ален, его дружки, старик с флягой и все, кто там еще внутри, вот-вот сгорят. Клянусь, мне даже стало жаль оперных певцов.
— Прыгайте, идиоты! — закричал я через плечо, бросаясь бежать.
Я резко обогнул угол и поскользнулся — подошвы все еще были в грязи. Я растянулся на брусчатке и увидел, что теперь весь переулок освещен слепящим светом, сквозь который прорывается пульсирующая тень. Каждый знак пылал. В дальнем конце замерла тень: Молчаливая Сестра, потрепанная и неподвижная, она казалась пятном на фоне бушующего у нее за спиной пламени.
Я встал — и услышал ужасные вопли. Старый зал наполнился нотами, которые в нем не звучали ни разу за всю его долгую историю. Тогда я побежал, ноги то и дело скользили, и со стороны ярко освещенного переулка что-то гналось за мной — яркая зигзагообразная линия, она словно стремилась настичь, поймать и поджечь, чтобы я разделил судьбу, от которой так стремился убежать.
Казалось бы, имеет смысл беречь дыхание для бега, но я не раз замечал, что кричать полезно. Улица, на которую я свернул из переулка, проходила за оперным театром и была людной даже в это время суток — конечно, не так, как улица Красильщиков, по которой зрители попадают к парадному входу. Мой мужественный вопль как-то помог расчистить путь, а там, где горожане слишком медленно уступали дорогу, я их огибал или, если, они оказывались невысокими и хрупкими, сбивал с ног. Трещина показалась на улице у меня за спиной, приближаясь быстрыми рывками, каждый из которых сопровождался таким звуком, будто разбивалось нечто дорогостоящее.
Повернувшись боком, чтобы проскочить между двумя стражами порядка, я исхитрился бросить взгляд назад и увидел, что трещина свернула налево по улице, от оперного театра в моем направлении. Люди ее толком не замечали, зачарованные светом горящего здания, стены которого были теперь охвачены бледно-сиреневым пламенем. Сама трещина оказалась больше, чем показалась вначале, более того, это были на самом деле две трещины, то и дело пересекающие друг друга, одна источала горячий золотистый свет, другая открывала всепоглощающую тьму, словно засасывающую свет внутрь себя. При каждом их пересечении темноту взрывали снопы золотых искр и дрожала мостовая.
Я миновал патрульных, закрутившись от столкновения, прыгая на одной ноге, дабы сохранить равновесие. Трещина прошла под каким-то старичком, которого я сбил с ног. Более того, она прошла сквозь него, и там, где темное скрестилось со светлым, что-то сломалось. Из каждой точки пересечения пошли трещины поменьше и мгновенно охватили беднягу, и он в буквальном смысле слова взорвался. Красные куски мяса взлетели в небо, горя в полете, да так жарко, что немногие из них упали обратно наземь.
