Ли не смогла подавить улыбку:
— Да.
Издали донеслось ржание, но не успел еще вороной и поглядеть в ту сторону, как Сеньор щелкнул кнутом и заставил коня бежать по кругу. После нескольких поворотов вновь позволил ему остановиться.
Издали вновь раздалось ржание. Тяжело дышащий вороной поднял голову, чтобы ответить, но, услышав голос Сеньора, опустил морду и уставился на него. Потом подошел к Сеньору, стал рядом, склонив голову в знак полного подчинения.
Всплеск аплодисментов заставил коня резко поднять голову, но тут же он опустил морду и ласково ткнулся Сеньору в руку. Когда тот подошел к изгороди, вороной следовал за ним, как щенок, не обращая больше никакого внимания на призывное ржание сородичей.
Ли почувствовала какое-то странное стеснение в груди. Какой же он необычный человек!
Конь воспринял знакомство с Немо с полным равнодушием, обратив на него внимания не больше, чем на дворовую собаку. После этого вполне логичным оказалось взнуздать вороного. Сеньор сел на него верхом. До полудня он объезжал его. Затем вывел вороного из загона и не спеша поехал под возбужденное ржание других лошадей, пока совсем не исчез из виду.
Когда он вернулся и сошел с коня, кто-то протянул ему бадью с водой. Сразу нашлось немало добровольцев заняться лошадью.
— У нас есть корзина с едой, — обратился Сеньор к Ли. — Поешь немного. — Затем он повернулся к Хопкинсу: — А вы можете пойти и привести лошадь сюда — теперь-то уж вы с ней справитесь.
Ли и Сеньор мирно ели под деревом, а толпа местных жителей прошла к загону посмотреть на новое зрелище. Живая цепь из людей образовалась вдоль дороги, по которой вели лошадей, отловленных с пастбища. Кто-то поймал более покладистого гнедого и завел его в загон, поставив рядом с усмиренным вороным.
Другая норовистая лошадь приплясывала рядом с оградой.
Сеньор протянул руку Ли и отвел ее подальше от зрителей, столпившихся у изгороди, и начал приближаться к красивому белому коню с длинной гривой и буйным хвостом, поднимавшим столбы пыли.
— Запомни, Ли, он боится тебя!
— Меня?
— Да. Ты видела, что я сделал с той лошадью. Ты можешь повторить все с этим красавцем.
— Ты сошел с ума!
— Вовсе нет. Я же тебе все показал. Это ведь не только удачливость.
— Я боюсь и не хочу оставаться в затоне с этим животным.
— Я же сказал тебе — он напуган.
— Он покусал человека!
— А что бы ты сделала, если бы тебя ударили в лицо?
— Я знаю, что оскорбила тебя. В отместку ты хочешь, чтобы меня затоптала до смерти эта лошадь?
— Ты боишься! И эта женщина хочет убить преподобного мистера Чилтона!
— Это не одно и то же.
— Откуда ты знаешь? — спросил он. — Когда нужно проявить отвагу — ты думаешь, она у тебя появится, если ее нет сейчас?
— Это — не одно и то же.
— Чтобы убить умного человека, мало одной ненависти. Нужны и мозги. Я пытаюсь научить тебя тому, что может тебе помочь, Ли. Эта лошадь станет оружием, если научиться властвовать над ней.
Ли повернулась и поглядела на строптивое животное, свободно трусящее по загону.
— Я думала, ты хотел дать мне гнедого.
— На гнедом можно возить тюки. Покажи, что ты смелая, что ты веришь в него, и он унесет тебя прямо в ад!
Ли опять ощутила в груди это болезненное, волнующее чувство под восхищенным взглядом Сеньора.
Он хотел укротить эту лошадь.
Но он перекладывал эту задачу на нее. Его зеленые глаза выражали напряженность и вызов.
Слова возражения неожиданно застряли где-то в горле. Ее нижняя губа задрожала. Эс-Ти поднял ее руку и вложил в нее кнут:
— Я помогу тебе. Скажу, что надо делать.
«Ну что же, пусть чертово животное и убьет меня!» — подумала Ли и обернула бич вокруг кнутовища.
Она перелезла через ворота, вошла внутрь загона. Почему Эс-Ти настоял на этой странной прихоти? Он смог бы укротить коня быстрее и лучше. Ему нравилось внушать запуганной лошади покориться человеку.
Ли подумала, что он хотел, чтобы она сама все испытала на своей шкуре и чтобы ей это не удалось. Тогда он покажет ей, как это делается.
«Норовистый» конь был просто горячим скакуном, с которым слишком долго плохо обращались. Подумать только: его кастрировали! Вот до какого преступления дошли флегматичные британцы!
