— А давайте чайку-кофейку тяпнем?!
Клавдия вздрогнула, но расспросы временно прекратила. Мы переместились на кухню.
Пока сестрица готовила, я, качая ногой, размышляла над сложившейся ситуацией. Если мы откажемся помогать Степану, он пропадет.
Самому ему ни за что не справиться. Да и как теперь откажешься? Совсем ведь сгрызет беспощадная совесть! Но как помочь?
— Вот в чем вопрос, — вслух вздохнула я.
— Ты о чем печалишься, Афанасия? — широко улыбнулся Степан.
— С совестью пытаюсь договориться, — буркнула я себе под нос.
Кофе пили молча Время от времени Степка, обводя глазами попеременно то меня, то Клавку, радостно скалился. Хотя в его положении я не находила ровным счетом ничего веселого. Может, он над нами смеялся?
Клюквина нетерпеливо ожидала озарения, которое вот-вот должно было к ней явиться. Озарение, однако, задерживалось, потому как Клава беспокойно ерзала на стуле, морщила лоб и вообще проявляла все признаки нервного напряжения. Я спокойно дожидалась, чем все это закончится.
— Ну, хватит! — шлепнула кулаком по столу сестрица, окончательно обозлившись на свое озарение. — Будем искать!
— Кого? Чего? — в один голос спросили мы со Степкой.
— Будем искать Виктора и его семью.
— А потом? В смысле, когда найдем? — настороженно уточнила я, потому что прекрасно знала Клавдию и ее возможности. — Они ведь не просто так в прятки играют, они в плену.
— Подумаешь! Освободим, — пожала плечами сестра, словно это было обычным делом — освобождать заложников из лап бандитов всевозможных мастей.
Степка только головой покачал, как бы сожалея об умственных способностях Клюквиной.
Вот что значит без озарения работать!
— Ну, хорошо, допустим, мы их освободим, — я попыталась направить ход Клавкиных мыслей в нужное русло. — А дальше что?
— А дальше все! — убежденно воскликнула умная сестрица. — Смотри, ведь когда мы их освободим, деньги уже не нужно будет никому платить. Нет заложников — нет денег! Каково, а?
Клавка счастливо рассмеялась. Жаль было ее разочаровывать, но иного выхода не было.
— Клавочка, все не так просто. Люди, держащие Виктора, по всему видать, серьезные. Мы не сможем освободить пленников, мы не сможем даже их найти! Вполне вероятно, что Вик-, тора с семьей каждый день перевозят с места на место, и выследить их практически невозможно. Да их небось охраняют круче президента!
— И все это из-за каких-то машин? — не поверила Клавка.
— И все это из-за денег, — снова вздохнула я. — На машины им наплевать, другие пригонят… Единственное, что меня смущает, это непомерно большая сумма. Степ, разве Виктор — подпольный миллионер?
Степка пожал плечами, мол, я-то откуда знаю, с какого потолка упала эта сумма.
— Нет, в принципе, все верно, — продолжала рассуждать я, — на фуру умещается десять машин, средняя стоимость каждой примерно 40 тысяч долларов. Но где простой водитель возьмет такую сумму? Что-то тут не то… — повторила я и впала в глубокую задумчивость.
Степан внимательно изучал дно пустой чашки. Клавдия не выдержала первая:
— Пока вы тут молчите, неизвестно о чем, время идет! Короче говоря, будем искать, Степан, твоего брата, а там посмотрим.
— Правильно, Клава, — поддержал сестру Степка. — Главное, ввязаться в войну, а дальше будет видно. Это еще Наполеон сказал.
— Ага, и что с ним стало? — спросила я, пытаясь понять, послышалась ли мне насмешка в его голосе или нет.
— Ну и что? — упрямо наклонила голову Клавка. — Кто говорит, что будет легко? Думаешь, Рэмбо сразу стал Рэмбой?
Решение было принято, это ясно, и мои возражения лишь укрепляли его. Что ж, придется становиться, как выразилась Клавдия, Рэмбой.
И первое, с чего стоит начать, это встретиться с бандитами.
— Степка, — обратилась я к угрюмо молчавшему парню, — у тебя наверняка есть какая-либо связь с братками? Ведь как-то вы общаетесь?
Степан кивнул:
— У меня есть номер телефона. Его владелец вроде связного. Я ему говорю, что нужно встретиться или с кем-нибудь поговорить, а мне потом перезванивают.
— Слушай, а если с этим связным встретиться? Тряхнем его, как следует, а? — оживилась кровожадная Клюква. — Номер телефона есть, адрес выяснить — пара пустяков…
