— О-о-о… А вот и милиция! Незваные гости! Был у меня праздник, а теперь что? Допрос? Надо же! Такой вечер испортили!
Леонидов с минуту смотрит на парня, открыв рот. Колоритная личность! Стриптизер? Да не может этого быть! Парень похож на кого угодно, только не на стриптизера! Высокий, тонкий, в белой рубашке с отложным воротом и черных кожаных штанах в обтяжку, он напоминает героя старого французского фильма, из тех, где такие вот лихие парни дерутся на шпагах за честь прекрасной дамы и лезут в окна по веревочным лестницам. Волосы светлые, чуть вьющиеся, голова небольшая, изящно посаженная, руки и ноги маленькие.
— Вы — старший? — взгляд огромных карих глаз обращен на Леонидова.
— Пока да, — кивает он. — Прокуратура еще не объявилась. Задерживаются.
— Тогда разрешите представиться: Монти, — и шут в белой рубашке отвешивает Алексею изящный поклон. Ударение в «Монти» на первый слог, при этом парень смешно округляет рот. Губы у него слишком уж яркие, причем нижняя такая же пухлая, как верхняя. Забавно.
Парень совершает еще один пируэт вокруг шеста и спрыгивает в зал. Алексей невольно пятится и косится на присутствующих в зале людей:
— Послушайте, что вообще здесь происходит?
— А, собственно, ничего особенного, — говорит за всех «француз», пожимая плечами. — Просто у меня сегодня день рождения. А это вот, — и он широким жестом обводит присутствующих: -это вот мои дорогие гости…
— Ну, и чей же это мальчик? — старшая сестра роддома Мария Казимировна Новинская внимательно оглядела трех смущенных девушек, жавшихся друг к другу. Хороши! Ни стыда, ни совести, на такое решиться! Подкинуть ей новорожденного младенца! Ну, хороши! Одна из девушек была ее племянницей. Племянница единственная, любимая, дочь брата Станислава — Ада. Она же и заговорила:
— Тетя Мария, не спрашивай нас ни о чем. Просто возьми мальчика.
— Да куда же я его возьму! И как оформлю? Ада, как?
— Как-нибудь. Хотя бы как подкидыша, — потупилась Ада.
— И кто же принимал роды? Хотя, я, кажется, догадываюсь! — Мария Казимировна, женщина статная, высокая, старательно проговаривала каждое слово. Хотя говорила она без малейшего акцента — семья Новинских, выходцев из Польши, уже давно осела в России. Но стать истиной полячки осталась. И голос. Ах, этот голос! Ада чувствовала себя провинившейся школьницей. А тетка сурово сказала:
— Ах, мама, мама! Узнаю неугомонную Ванду! Что, решила покрыть грехи внучки?
— Тетя, ну зачем ты так! Бабушка Ванда ни в чем не виновата!
Бабушка Ванда, ныне пенсионерка, была потомственной повитухой. Тетя Мария пошла по ее стопам, а вот отец Ады тоже поступил в медицинский, но выучился на хирурга. Там он и познакомился со своей будущей женой. Сейчас родители Ады, оба врачи со стажем, уехали в командировку, в Монголию. На три года. А дочь, поступившую на первый курс Института культуры, оставили на попечении бабушки Ванды. И вот вам, пожалуйста! И года не прошло, как на руки тети Марии свалился пищащий сверток!
— А ну как это мой внучатый племянник? Да как же я могу отдать его в чужие руки?
— Ну, и возьми себе! — неожиданно грубо сказала Ада. Тетя Мария, несмотря на то, что ей недавно исполнилось тридцать пять лет, была незамужней и бездетной. С этакой-то статью! Но была она женщиной строгих правил и случайных людей до себя не допускала. А родить без мужа считалось у нее в семье несмываемым позором. Поэтому Мария Казимировна покачала головой:
— Девчонка! Что ты понимаешь? Себе! А, может, ты за подружку хлопочешь? Ну, девоньки, признавайтесь, кто из вас неделю назад рожал? Люся, ты что ли?
Полная, рыхлая Люся невольно поджалась. И прикусила губу.
— Люську-то хоть не трогайте! — вмешалась третья девушка. Обе ее подружки были коренными москвичками, а она лимитчица, с далекого Севера, жила в общежитии, поэтому и вела себя свободнее, да и на язык была бойчее. — Сами знаете, сколько на нее свалилось в это лето! Ну, берете мальчика?
— Ах, Ная, Ная! — покачала головой Мария. -Тебе-то ребенок уж точно ни к чему! Но девчонок-то хоть с пути не сбивай!
— А вы в мои дела не лезьте! Я здесь сама по себе! Лимитчица! И если вы мальчишку не пристроите, то мы и в самом деле подбросим его к дверям какого-нибудь роддома, да и дело с концом! Так что ли, девчонки?
