- Что это за люди были? Как они сюда прошли?
Охранники переглянулись.
- Контора, - сказал старший. - Очень крутая контора. Наши тут не пляшут. Это все.
Допытываться было бесполезно. Неподражаемая на внезапно ослабевших ногах вернулась в кабинет, бросив по дороге испуганно таращившемуся Коле:
- Принеси мне тоже стакан водки!…
Она уже знала: случилось что-то непоправимое…
Год 1977-й. Журналистка
Евгения стояла у окна, приканчивая очередную пачку сигарет. Дождь занудно барабанил по стеклу, и Евгения не сразу услышала звонок в прихожей.
«Вероника! Вернулась все-таки!» - подумала она и с бесстрастным выражением на лице пошла открывать.
Но на пороге возникла незнакомая голубоглазая пухлогубая девчонка, вымокшая до нитки. У ее ног стоял мокрый чемодан.
- Вам кого? - хмуро спросила Евгения.
- Тетя Женя, это я, Мила, - сказала девчонка, непонятно улыбаясь.
События последних дней совершенно вытеснили у Евгении из головы то, что к ней должна приехать двоюродная племянница из сибирской глуши.
В незапамятные времена Евгения сама проделала тот же путь и, с первой же попытки зацепившись в столице, никогда больше не возвращалась в родной город. У нее сохранилось только воспоминание о гигантском смрадном облаке, всегда висевшем над домами этого «сибирского Чикаго», прозванного так за невероятную концентрацию заводов, среди которых первенство держал знаменитый Сибирский металлургический комбинат, куда следовало бы водить грешников, чтобы показать их будущее - картину ада.
- Так-так, - сказала Евгения, глядя на племянницу без особой радости. - Притащилась, значит. Ну входи!
- Только я не одна. Я с девочками. Не прогоните? А то такой дождище!
- Сколько вас? - насторожилась Евгения.
- Еще двое.
- Спасибо, не дюжина. Входите.
С появлением двух Милиных подружек в однокомнатной квартире сразу стало тесно. Евгения, запоздало проклиная свою доброту, сварила на всех кофе, закурила после первого же глотка и спросила с желчной интонацией:
- Прискакали, значит, завоевывать столицу? Знакомый сюжет. И конечно, все в артистки собрались?
- Не все, - сказала крупногабаритная девушка, которую звали Зоей. - Одна Жанка.
И взглядом показала на невзрачную рыжеватую подругу, гревшую ладони о теплую чашку.
- На роли мышек-норушек? - процедила Евгения. Она не заметила, как в глазах Жанны вспыхнула бешеная ненависть, означавшая, что отныне они смертельные враги.
- А ты? - спросила Евгения у Зои. - На стройку? Решила пополнить славную армию лимиты?
- А я местную породу улучшать приехала! - объявила Зоя, нахально глядя Евгении в лицо.
Альшиц поняла: этой крепкой девице такие комариные укусы нипочем.
- То есть? - спросила Евгения слегка растерянно.
- А то и есть, - усмехнулась Зоя. - Детей буду рожать. Крепеньких таких. Как боровички.
- Так это и дома можно было.
- Там женихов подходящих нет. А в Москве все-таки выбор! Вот найду себе молодого полковничка, и начнем с ним детей строгать!
Альшиц поперхнулась сигаретным дымом и сквозь кашель обратилась к племяннице:
- А у тебя какие планы?
Мила с беспомощной улыбкой пожала плечами. Она никогда ничего не решала сама и приехала в столицу, надеясь на тетю Женю, когда-то легкомысленно пообещавшую пристроить племянницу к какому-нибудь необременительному делу.
Теперь Евгения вспомнила об этом и разозлилась прежде всего на себя.
- Вот что, красавицы, - сказала она жестко. - Давайте сразу определимся. У меня тут, как видите, не апартаменты генерала Рагозина. Я здесь работаю и веду, извините, кое-какую личную жизнь. Так что даю вам приют только на одну ночь. А дальше крутитесь сами. Ясно? Да-да, крутитесь сами. И не вздумайте у меня за спиной шипеть, что москвичи сволочи. Это жизнь сволочная!…
Мила виновато покосилась на замерших подруг. Подобного удара от тети Жени она не ожидала.
Год 1992-й. Шлюха
Гаэтано, сопя от нетерпения, сорвал с нее шелковый халатик и повалил на постель. Сам он только расстегнул молнию на брюках.
Она закрыла глаза. Наблюдать привычную сцену в зеркале, висевшем напротив, ей было неинтересно.
Именно поэтому она не увидела, как бесшумно открылась дверь и на пороге возникла фигура незнакомца. Он действовал быстро, но без спешки. Подняв пистолет с длинным глушителем, незнакомец трижды нажал на курок. Раздались негромкие хлопки. Тело Гаэтано вздрогнуло и обмякло.
