Думаете, Дундертак растерялся? Ничуть не бывало. Он не раз слышал, как Большой Сундстрем рассказывал о необыкновенном любопытстве куниц, и не стал терять времени понапрасну. Он огляделся вокруг и увидел росшую на береговом откосе раскоряченную, полузасохшую сосенку. Если взобраться на камень рядом, как раз достанешь до верхушки… Так, годится. План был составлен в мгновение ока: когда имеешь дело с существами вроде куниц, изволь поживее шевелить мозгами! Дундертак сбросил с себя одежду и напялил ее на кривую сосенку. Так… и вот так — получилось замечательное чучело.
Чучело привлечет внимание куницы, и она будет сидеть на месте, как пришитая.
И Дундертак, как был, нагишом, понесся сломя голову, перепрыгивая через камни и кочки, разыскивать Большого Сундстрема.
Он застал его на лодочной пристани, где Сундстрем готовил к отплытию небольшой рыбачий парусник. Запыхавшийся Дундертак попробовал выпалить все единым залпом. Получилось, конечно, неважно. Но Сундстрем понял вполне достаточно для того, чтобы сообразить, что стряслось действительно нечто из ряда вон выходящее. Ружья под рукой не было. Зато он прихватил с собой обломок доски. Ну вот, все в порядке, гвозди и молоток в карманах…
Зачем они им? Дундертак ничего не понимал. Впрочем, ему было не до скучных размышлений. Его в данный момент занимала одна-единственная мысль: удалось ли провести куницу? Сидит ли она в дупле? Заинтересовало ли ее сделанное наспех чучело?
Сундстрем и Дундертак бежали изо всех сил.
Слава богу, куница в дупле!
Сундстрем в восторге хлопнул себя по колену:
— Ох и молодчина! Ты просто загипнотизировал проклятую обжору! А ну, давай мигом залезай в штаны, а то еще простудишься. И приготовься к цирковому представлению!
Дундертак мигом напялил на себя штаны и рубаху.
— Ну, малыш, представление начинается! Давай скорее прыгай, пой, кривляйся — словом, выделывай все, что умеешь. Только держись все время вот здесь, напротив дупла. Теперь понял? Она раскроет рот на твои фокусы, а про меня и забудет.
Дундертак и рад стараться: он крутил сальто, стоял на голове, прыгал вороной — в общем, изобразил все, на что был способен.
Тем временем Сундстрем обошел на цыпочках березу и стал взбираться наверх к дуплу.
Любопытная куница с живейшим интересом наблюдала за всеми фортелями, какие так старательно выкидывал Дундертак.
Тут-то Сундстрем ее и прихлопнул. Доска плотно закрыла вход в дупло.
— Быстрей сюда! — закричал Сундстрем. — Помоги мне приколотить доску!
Дундертак кошкой вскарабкался на березу.
Прибив как следует доску, оба спустились обратно на землю.
— Ай да мы, ай да молодцы! — похвалил Сундстрем. — Теперь мы спилим березу — и куница у нас в руках. Хочешь — продавай ее в Стокгольм, в зоопарк.
— Неужто ее кто-нибудь купит? — удивился Дундертак. — Да их убивать надо, и все тут!
— Еще как купят!
— Да это же разбойник, живодер!
— Ну и что ж. Всяк, брат, по-своему с ума сходит. Они там, в Стокгольме, подбирают всякую чепуховину. От такой гадости нам бы только избавиться, а они за нее еще большие деньги платят.
— А вороны? — Глаза Дундертака заблестели. — Ворон в Стокгольме тоже берут?
Большой Сундстрем задумчиво почесал в затылке:
— Не-ет, ворон-то, пожалуй, не берут. Живых — нет. Ты думаешь, они уж там совсем спятили? Хотя, конечно, иногда похоже на то.
Тут-то Дундертак и рассказал Сундстрему случай с воронами и гагой.
— Теперь уж и птенчики вылупились. Девять штук. Я их тоже охраняю. Воронам и перышка не досталось.
Сундстрем опять хлопнул себя по колену и расхохотался во все горло:
— Ну и умница! Ну и золото-парень! Перехитрил ворон, а? Наставил им носы подлиннее, чем сама мать-природа!
— Ага, — улыбнулся Дундертак. — Я думаю, они теперь у них длиннющие!
— Ну и правильно сделал, дружище! — сказал Сундстрем уже серьезно. — В наших шхерах гага самая красивая птица.
С этими словами Сундстрем нагнулся, поднял уже спиленную березу и взвалил ее на плечо.
В темнице ехала маленькая пленница, прилетевшая с той стороны залива, повиснув на шее глухаря.
Шествие замыкал Дундертак. В одной руке он нес пилу и топор, в другой — большую мертвую птицу.
