— И всех их можно увидеть в твой микроскоп?
Папа вздохнул:
— Нет, к сожалению, далеко не всех, а только самых крупных, да и микроскоп этот вовсе не мой.
— Разве ты его не сам придумал? — удивилась Сандра.
— Ну что ты, конечно, нет! — ответил папа. — История его изобретения, как и почти любой окружающей нас вещи, уходит в глубь веков. Ты видишь разные предметы — меня, например, нашу Пифу, стол, микроскоп, потому что свет, отражённый от них, попадает тебе в глаз. Света от больших окружающих тебя предметов много, и видишь ты их отчётливо. А от маленьких, крошечных вещей света так мало, что их и разглядеть-то как следует не удаётся. Но если бы дело было только в яркости, это ещё полбеды. Ведь их можно осветить лампой, фонариком. Но и тогда разглядеть их трудно — уж больно они малы. Представь себе, что человека, стоящего очень далеко от тебя, ну например, в поле, ярко осветили прожектором. Сможешь ли ты определить, какого цвета у него глаза, сколько пуговиц на одежде, ребёнок ли это, взрослый или старик?
— Нет, наверно, — предположила Сандра и добавила уже уверенней: — Нет, если стоит очень далеко, то нет!
— А что надо сделать, чтобы ответить на эти вопросы? — папа сделал наивные глаза, как будто сам не знал ответа. — Ну, правильно, — перебил он уже готовую ответить Сандру. — Надо подойти к нему ПОБЛИЖЕ! И тогда разглядишь все детали. Но с маленьким, сосём маленьким предметом, такой фокус не пройдёт. Если его поднести близко к глазу, изображение просто расплывётся, и ничего не увидишь. Для того, чтобы сделать крошечный предмет большим, надо знать, как ведёт себя свет, тогда можно УПРАВЛЯТЬ им, сделать далёкое близким, маленькое — большим. Да ты и сама можешь уже управлять светом! Вспомни зеркальце, которое тебе подарили на день рождения. С его помощью можно изменить направление лучика света.
— Да! — Сандра даже заёрзала на коленях от приятных воспоминаний. — Оно и сейчас при мне! Им можно пускать солнечные зайчики! — И тут же она вытащила из кармана маленькое круглое зеркальце, поймала в него солнечный лучик и запустила его Пифе прямо в глаз. Пифа даже есть перестала от неожиданности, затрясла головой и два раза подряд оглушительно чихнула, тряся ушами.
— Прибор в действии, — улыбнулся папа и продолжил свой рассказ: — Зеркала люди придумали давным-давно. Не всегда их действие было так безобидно. В древности греческий учёный Архимед приказал войнам, оборонявшим его родной город Сиракузы от неприятеля, направить десятки солнечных зайчиков от полированных щитов на вражеский флот, и они спалили корабли дотла! А вот и другой прибор, который люди придумали очень давно, — при этих словах папа выдвинул ящик стола и достал большую ЛУПУ в чёрной оправе с длинной деревянной ручкой.
— Я знаю! Она увеличивает! Через неё уже видны микроны? — спросила Сандра.
— Ещё не совсем отчётливо, — ответил папа. — Несколько микрон ты не видишь даже через такую большую лупу, а вот сотню — десятую часть миллиметра, — пожалуй.
Сандра осторожно взяла лупу и направила её на линейку, лежащую тут же, на столе. Самый маленький штрих, отделявший миллиметры друг от друга, вдруг раздулся, распух у неё на глазах и предстал толстой чёрной неровной канавой, полной каких-то щербин, зазубрин, заноз и лепёшек краски.
— Здорово! — прошептала Сандра, разглядывая это диво. — Лупа — это уже простой микроскоп? — спросила она наконец после долгой паузы.
— Совершенно верно. Только увеличивают лупы предметы не очень сильно. Всего в несколько раз. В лучшем случае с их помощью можно разглядывать муху, комара, занозу в пальце.
— Ненавижу занозы! — успела вставить Сандра.
— Микроскопы увеличивают уже в десятки и сотни раз. В них много маленьких луп, или, как их ещё называют, ЛИНЗ. Все они очень сложные и расположены в определённом порядке. Одни вот здесь, — папа показал на верхнюю часть длинной трубки, — в ОКУЛЯРЕ. Другие вот тут, — его палец поехал вниз, — в ОБЪЕКТИВЕ. А соединяет их специальная труба, чёрная внутри, — ТУБУС.
— Окуляр, объектив, тубус, тубус, тубус, — Сандра покатала незнакомые слова на языке. — Похожи на волшебные, — заметила она.
