Два молодых кота молча спешили вперед. Вот проход расширился, и в него снова упал слабый свет, откуда-то спереди. Сердце Мати забилось быстрее: наконец-то они добрались до цели и скоро он встретится со взрослым котом — с тем, кого Домино называл Воробьем. И, что было куда хуже, с тем, о котором упоминал Бинжакс… Пангур вроде бы?
Кем был этот Пангур и что он сделал с котом из верховьев? Разорвал на куски? Утопил в реке? Содрал с него шкуру? Погруженный в эти тревожные мысли, Мати не замечал, что свет усиливается, пока Домино не остановился.
— Пришли, — прошептал черно-белый, стоя перед чем-то похожим на вход в некое помещение. — Ну не беспокойся. Мы просто скажем ему, что ты потерялся, что ты пришел издалека.
Мати кивнул. Поморгав, он рассмотрел, что свет льется через какую-то решетку. На расстоянии в два хвоста перед ними висела круглая деревянная дверь, покривившаяся от старости. Дверь была слегка приоткрыта. Риа и Бинжакс сидели под решеткой, и к их полоскам добавлялись полоски света, падавшие сверху; вокруг их глаз сгустились тени, мордочки противно кривились.
— Домино, ты уверен?..
У Мати сорвался голос.
Риа и Бинжакс фыркнули.
«Ладно, — подумал Мати, — с этого момента я должен быть пожестче. Ни одна кошка не будет насмехаться надо мной! Ни одна!» Он внутренне закипел, его усы шевельнулись, но он промолчал.
— Идем, — не обращая внимания на враждебное напряжение между Мати и серыми, Домино подтолкнул его ко входу в помещение.
Домино подошел ко входу и мяукнул, сообщая о своем присутствии.
Через несколько мгновений из-за двери раздался хриплый голос:
— И кто это решился разбудить трудягу, хотелось бы мне знать?
Уши Мати тревожно прижались к голове. Он ведь предполагал, что кот с таким именем, как Воробей, должен быть маленьким, но ни у какого малыша не могло быть такого голоса!
— Это я, мистер Воробей, Домино. И еще Риа и Бинжакс. И с нами тут гость… — ответил черно-белый, не делая ни шага вперед.
— Домино, говоришь? — откликнулся Воробей. — А… сынок Трильон. Да-а… Домино. И как поживает Трильон, юный Домино? Все так же ловит мышей?
— О да, сэр.
— А с тобой Риа и Бинжи? Детки Синестры и Круфа?
Уши Бинжакса дернулись назад, и Мати чуть не мяукнул.
— Да, мистер Воробей. Бинжакс и Риа, — поправил Бинжакс.
Как и другие подростки, он стоял прямо, выражая уважение к голосу Воробья.
— Как Синестра поживает, дети?
— Наша амма в порядке. Не так давно она немного простудилась, но все прошло, теперь ей гораздо лучше, — вежливо сообщил Бинжакс, изо всех сил стараясь говорить правильно.
— А ваш отец, Круф… все так же подбирает всякую всячину на рынке?
— Да, — мяукнула Риа, явно развеселившись.
Бинжакс неодобрительно хлопнул сестру по уху.
Снова наступило молчание. Мати уже начал подозревать, что Воробей заснул за дверью, но тот наконец опять заговорил:
— Итак, юный Домино, ты сказал, что с тобой пришел гость?
— Да, сэр. Подросток, его зовут Мати.
— Подросток, говоришь? — Воробей фыркнул. — Мати, говоришь? То есть ты хочешь сказать, он не с рынка, не один из наших?
— Да, мистер Воробей. Но он вполне неплох и, думаю, умеет ловить мышей.
Это было ложью — ведь Домино не мог знать, хороший ли охотник Мати. Да к тому же он и не потрудился спросить, поймал ли Мати вообще хоть одну мышь в своей жизни.
Но Воробей просто проворчал что-то протяжно и неразборчиво.
Мати подумал, что все это выглядит очень странно. Воробей по одну сторону двери, котята — по другую… И тем не менее он ждал, когда к нему обратятся, — он следовал примеру других и решил заговорить лишь в таком случае. Мати посмотрел на Домино, и тот утешающее моргнул:
— Что ж, ладно, детки, думаю, вам лучше войти, здесь у меня копченая селедка.
После такого приглашения Домино лапой открыл дверь пошире, и подростки следом за ним спустились по двум невысоким ступеням. Воробей, огромный рыжий кот с маленькими круглыми ушами, широкой мордой и отвисшим животом, вытянулся вдоль стены пещеры на подстилке из перьев и полотенец. Косые лучи света проникли через решетку над входом. Помещение оказалось удивительно большим и теплым, с красными кирпичными стенами и железным сводчатым потолком.
