- То чудо Настей зовут, - подмигнул Яшка. - Она нам про арест рассказала.
- Бежим, - сказал запыхавшийся Валерка. - Ксанка с конями на опушке дожидается.
- Погоди, должок тут у меня есть, воротить надо, - заявил Данька. Яшка!
Цыган, последний раз глянув на беспечных казаков, двинулся за командиром. Данька неплохо изучил все закоулки Липатовской и вывел друзей точно к искомому дому. Войдя в калитку, Валерка остался стеречь снаружи. Яшка достал из-за голенища нож и аккуратно поддел дверную щеколду. Цыган и Данька нырнули в хату. На кровати, раскинувшись во всю молодецкую ширь, храпел Лютый. Данька сдернул со стены памятную плетку и подошел к постели. Сидор, сладко потягиваясь, повернулся во сне. Данька присел и вытянул из-под подушки маузер. Передал оружие помощнику, а сам рывком сдернул со спящего одеяло. Лютый подскочил на кровати и уставился на гостя. Рука сотника поползла к подушке, но тут Яшка ткнул в нос его собственный маузер и, заодно, свой револьвер. А Данька стегнул изо всей силы поперек бандитской спины. Удары сыпались один за другим, Сидор выл, извивался, скрипел зубами.
- Лежать, - приказал Яшка, подходя еще ближе.
Лютый с бешенством смотрел то на цыгана, то на дула пистолетов, но ничего не мог поделать. Рубаха на спине промокла кровавыми полосами.
- Всю-ю Россе-ею б я прое-е-еха-ал… - послышались вдруг с улицы пьяные голоса.
Данька прекратил порку и приник к окну. Мимо дома прошли пьяные бурнаши. Тем временем Яшка связал Сидору ноги, а руки примотал к спинке кровати. Сотник даже не ворохнулся.
Серый рассвет поднялся над вчерашним кострищем. Игнат прутиком разворошил потухшие угли и выкатил несколько печеных картошек.
- Батьку - казачок, а выходит дело - засланный… Слыш, Игнат, а? рассуждал один казак.
- Кинь мальцу картошки, - попросил лютовский денщик Савелия, - а то неровен час - помрет с голоду.
Савелий взял пару еще теплых картофелин и, отперев дверь, вошел в баню. Картошка покатилась по полу.
- Нечистая! - услыхали его вопль снаружи. - Сила нечистая!
За Савелием в баню вбежал казак повыше и приложился лбом в висящий над дверью ушат. Но эта меньшая из бед, которые ходят парами. Одного взгляда было довольно, чтобы понять - дело плохо.
- Игнат! - позвал казак.
- Нечистая! Братцы! - продолжал кричать Савелий уже на улице. Нечистая тута!
Игнат забежал в предбанник, выскочил и выпалил в воздух из ружья.
- Убег! Убег!
Караульные тоже стали палить, все, кроме Савелия.
- Нечистая, спасайся, кто может! - по-прежнему голосил он.
Игнат побежал к атаману.
- Что случилось?! - кричали встречные бурнаши и тоже, для острастки, палили вверх.
- Убег! Убег! - крикнул Игнат, завидев атамана на крыльце штаба.
Бурнаш дважды выстрелил в упор. Раненый согнулся, припал к земле и все твердил:
- Убег он, убег лазутчик… убег.
- Догнать! - грозно приказал атаман. - Взять живьем!
Все, кто были у штаба, вскочили на коней и мгновенно умчались. Кому ж охота помирать от руки озверевшего от ненависти батьки?
* * *
Мстители перепрыгнули через низкий забор у Сидоровой хаты и прижались к нему спиной. Хлопцы находились на задах центральной улицы станицы.
- К разъезду поскачем, - сказал Данька. - Яшка, стой!
- Я догоню вас, - цыган нырнул за угол и скрылся в противоположной стороне.
Данька и Валерка бросились к опушке. Пока караульный у коновязи старался рассмотреть, что происходит и почему стрельба, Яшка прошмыгнул за его спиной к лошадям. Не поднимаясь, он прополз под лошадиными животами и разрезал ножом седельные подпруги.
- Красные! - завопил кто-то уже совсем рядом.
- В ружье!
- Убег!
- По коням!
Цыган прыгнул в последнее целое седло и пришпорил лошадь. Бурнаши добрались, наконец, до коновязи, расхватали коней и попытались сесть верхом. Седла катились по гладким спинам животных, а казаки - катились в пыль.
- Вот он, гад! Вон он, - Пасюк заметил цыгана, посылающего лошадь через изгородь, и выстрелил вслед.
- Коня мне! Живей, живей! - раздался яростный крик Лютого, размахивающего маузером. Видно, второпях Яшка плохо связал сотника.
Сидор вскочил в седло подвернувшейся лошади и, как остальные, сверзился на землю.
