– Много ли у нас огнестрельного оружия? – спросил поспешно Саксон.
– Самое большое дюжина пистолетов, – ответил старый пуританин, которого товарищи называли почему-то «Уповающим на Бога Вильямсом», – да вот ещё у кучера Джона Родвеля есть мушкетон. Есть ещё среди нас тут двое благочестивых людей из Хонджерфорда. Они охотниками в замке служили, ну, значит, и принесли с собой свои ружья. Да вот они сами, сэр, зовут их Мильманами. Это Вад Мильман, а это Нат Мильман.
Я увидел двух коренастых, бородатых крестьян, которые поспешно заряжали свои длинноствольные мушкеты.
– Двое хороших стрелков стоят целого скверно стреляющего батальона, – произнёс наш начальник и, обратившись к Вату и Нату, скомандовал: – Полезайте-ка под телегу, приятели. Мушкеты кладите на спицы колёс, но не стреляйте прежде, чем сыны Велиала приблизятся к вам на расстояние, равное трём пикам.
– Мы с братом в бегущую лань с двухсот шагов попадаем, – сказал один из Мильманов, – жизнь наша в руках Господа, но, прежде чем умереть, мы двух, по крайней мере, из этих наёмных мясников на тот свет отправим. Уж за это я вам ручаюсь.
– Да, мы их будем убивать с таким же удовольствием, как убивали куниц и диких кошек, – сказал другой Мильман, ныряя под телегу, – иди за мной, братец Ват, теперь мы находимся на охоте Господа. Черви, оскверняющие виноградник Божий, ползут к нам. Истребим их.
– Все, у кого есть пистолеты, пусть становятся на телеги, – продолжал командовать Саксон и стал привязывать свою лошадь к забору. Мы последовали его примеру.
– Вы, Кларк, вместе с сэром Гервасием защищайте правый фланг, а вы, Локарби, идите на левый помогать мистеру Пегтигрью. А вы, остальные, становитесь позади с каменьями в руках. Если враги прорвутся через баррикаду, рубите косами лошадей. Как он с лошади-то свалится, ты с ним легко управишься! Поняли?
Крестьяне ответили на эту речь глухим рокотом угрюмого одобрения. Было очевидно, что они готовы драться не на живот, а на смерть. Кое-где раздавались благочестивые восклицания. Некоторые читали молитвы, другие пели гимны.
У всех крестьян оказалось домодельное оружие, которое они и извлекали из-под своих блуз на свет Божий. У десяти-двенадцати лиц оказались пистолеты, но они были старые и заржавленные. И глядеть-то на эти пистолеты было страшно. Такое оружие тому, кто его употребляет, опаснее, чем тому, против кого оно направлено.
У большинства были серпы, косы, цепи, полупики и молотки, остальные были вооружены длинными ножами и дубовыми толстыми палками. Как ни первобытно это оружие, но история показывает, что в руках людей, преисполненных религиозного фанатизма, эти орудия представляют собой страшную силу. Нужно было только взглянуть на суровые, спокойные лица этих людей, на их глаза, в которых светился восторг ожидания, чтобы понять, что эти люди не уступят ни численному превосходству, ни страшному оружию и дисциплине.
– Клянусь мессой, что это великолепно! – прошептал сэр Гервасий. – За один такой час я готов отдать целый год придворной жизни. Старый пуританский бык нагнул голову и готовится поднять своего неприятеля на рога. Посмотрим, что станут делать господа, этого быка раздразнившие? Я ставлю все свои деньги на этих добрых мужиков.
– Это не такое дело, чтобы можно было заниматься пустыми пари, – сказал я сухо, мне не понравилось, что сэр Гервасий так легкомысленно болтает в такой торжественный момент.
– Ну, так я ставлю пять против четырех на солдат, – продолжал сэр Гервасий, – благоразумные игроки всегда действуют таким образом. Они ставят понемногу и на одного и на другого.
– Мы поставили на карту самих себя, – ответил я.
– Ах, черт возьми, а я и позабыл про это! – воскликнул сэр Гервасий, продолжая по своему обыкновению жевать зубочистку. – «Быть или не быть?» – как говорит Виль из Страфорда. Кинастон удивительно хорошо произносит эту фразу, но слушайте, колокольчик прозвенел, и занавес поднимается.
Пока мы устраивали свой лагерь, конная рота, – по-видимому, нам приходилось иметь дело только с этим отрядом, – пересекла боковую дорогу и выехала на большую. В роте было около девяноста всадников. Они были в треугольных шляпах, грудь покрыта сталью, рукава и перевязи – красного цвета. Перед нами были, очевидно, регулярные драгуны. Рота остановилась в четверти мили от нас. Вперёд выехали три офицера и начали между собой совещаться. После краткого совещания один. из офицеров дал шпоры лошади и помчался к нам. За ним в нескольких шагах ехал трубач, размахивая белым платком и трубя по временам в рожок.
