На третий день нашего пребывания в Бриджуотере стал обнаруживаться недостаток в провизии. Вся окрестная страна была опустошена; и кроме того, мы были окружены неприятельской конницей, которая рыскала повсюду и портила нам пути сообщения. Вследствие этого лорд Грей приказал однажды двум конным ротам выехать ночью на фуражировку. Начальствование над этим маленьким отрядом было поручено майору Мартину Гукеру, старому лейб-гвардейцу. Это был грубый служака, любивший выражаться кратко и бесцеремонно, но великолепно обучавший подчинённых военному искусству. Мы с сэром Гервасием отправились к лорду Грею и просили у него разрешения присоединиться к отряду. В городе было делать нечего, и поэтому лорд Грей нам охотно разрешил уехать с Гукером.
Выехали мы из Бриджуотера около одиннадцати часов вечера в тёмную, безлунную ночь: Цель наша была произвести разведку в местности между Боробриджем и Ательнеем. Нам было известно, что в этой части больших неприятельских сил не имеется, а между тем местность эта была плодородная, и мы надеялись добыть там провианта. С собой мы взяли четыре пустые телеги, которые нужно было нагрузить тем, что нам удастся добыть. Телеги были поставлены, по распоряжению командира отряда, между двумя ротами. Маленький передовой отряд, под командой сэра Гервасия, ехал в нескольких стах шагах впереди. В этом порядке мы и проскакали по улицам города. Испуганные обыватели выглядывали в окна и двери, прислушиваясь к звукам рогов.
Очень хорошо помню я эту ночную экспедицию. Помню я ветви ив, тянувшиеся к нам и похожие на руки великанов, помню я тихий стон ночного ветра и неясные фигуры всадников. Копыта лошадей издавали глухой шум, ножны палаша цеплялись за стремена. Все эти подробности мне вспоминаются с замечательной отчётливостью.
Мы с баронетом ехали рядом впереди. Сэр Гервасий весело болтал, вспоминая свою жизнь в Лондоне, цитируя по временам стихи Коолея и Уоллера. Я был в угнетённом состоянии духа, и болтовня товарища меня развлекала.
Сэр Гервасий, вдыхая в себя свежий деревенский воздух, говорил:
– Только в такую ночь и понимаешь, что жизнь есть жизнь. Черт меня возьми, но я вам завидую, Кларк. Вы родились и воспитались в деревне. Скажите, разве может дать город человеку такие наслаждения? И заметьте, природа даёт вам всю эту благодать даром. В деревне отлично жить, если поблизости есть парикмахер, торговец нюхательным табаком, продавец духов и один-два сносных портных. Прибавьте сюда ещё хороший ресторан и игорный дом, и я, честное слово, соглашусь вести мирную деревенскую жизнь.
Я засмеялся и ответил:
– А мы, деревенщина, воображаем, что настоящая жизнь, жизнь мудрости и знания, сосредоточена в городах.
– Ventre saint – gris! А какую мудрость и знание приобрёл я, живя в столице? – ответил сэр Гервасий. – Но, по правде говоря, я прожил в эти последние недели гораздо больше, чем всю предыдущую жизнь, и научился большему. Мне больше нравится мокнуть под дождём с моими оборванцами, чем состоять пажом при дворе и делать себе карьеру. Обидно жить так, как живут там. Никаких высоких целей и задач, и весь твой ум уходит на то, чтобы сочинить ловкий комплимент или выучиться танцевать «корранто». Да, кстати. Я считаю себя многим обязанным вашему приятелю, старому плотнику. Правильно он сказал в своём письме, что человек должен развить все имеющиеся у него хорошие качества и применить их к делу. Если человек этого не делает, то цена ему меньше, чем курице. Курица, если закудахтала, то, по крайней мере, яйцо снесёт, а какая польза от кудахтающих людей? Они только болтают и ничего не делают. Ваш старый плотник мне открыл целый новый мир!
– Но, – сказал я, – ведь вы же были богатым человеком и, конечно, принесли кому-нибудь пользу. Невозможно, чтобы человек истратил такое громадное состояние и чтобы этим никто не воспользовался.
Сэр Гервасий весело расхохотался и воскликнул:
– О, мой милый Михей! Вы удивительно первобытный человек. Всякий раз, как речь заходит о прожитом мною состоянии, вы начинаете говорить как-то благоговейно и даже голос понижаете. Точно я прожил богатства всей Индии. Ах, мой милый, вы не имеете никакого понятия о жизни. Вы не знаете, что у денежных мешков вырастают крылья и они улетают. Ну да, конечно, человек, проживающий своё состояние, не глотает своих денег, а даёт их другим, которые пользуются ими. Но моя ошибка именно в том и состояла, что я не отдавал свои деньги туда, куда было нужно. Моё состояние перешло не к порядочным людям, а к бесполезной и подлой дряни. О, я часто вспоминаю о толпе попрошаек, нищих, развратников, сводников, наглецов, буянов, льстецов и подлецов! Весь этот люд я кормил. Своими деньгами я увеличивал эту шайку. Мои деньги сделали такое зло, которое нельзя исправить никакими деньгами. Каждое утро, бывало, человек тридцать этой сволочи являлись на мой утренний приём и низкопоклонничали около моей постели.
