Я прикрыл глаза рукой от солнца и стал вглядываться в поросшую редкими деревьями долину. Вдали виднелись зеленые Блакдаунские горы.
– Решительно ничего не вижу! – сказал я.
– Вот и на крышах люди стали махать руками и указывают вдаль, – произнёс Рувим, – глядите-ка, вон там за деревьями точно сталь сверкает.
– Так и есть! – воскликнул Саксон, поднимая руку, обтянутую в белую замшу. – Они идут по западному берегу Тона, приближаясь к деревянному мосту. Следите за направлением моего пальца, Кларк, и вы увидите то, что мы видим.
– Верно-верно, – сказал я, – я вижу, как что-то сверкает и блестит. А вот там, влево, около горы, я ясно вижу густую толпу людей. Теперь уж совсем ясно видно – главная часть отряда вышла из-за деревьев.
Стоял безоблачный, ясный день. Было очень жарко, и над долиной стоял точно белый пар. Особенно густ этот пар над рекой. Он закутывал перистыми облачками её берега. По временам из-под этой белой пелены сверкали латы и шлемы приближающихся воинов. Лёгкий летний ветерок доносил до нас звуки воинственных мелодий. Мы слышали рёв труб и стук барабанов. Войско постепенно приближалось. И вот наконец из-за деревьев появился авангард армии Монмауза. Белая дорога в долине стала чёрной. Что-то узкое и длинное, похожее на гигантскую чёрную змею, покрытую блестящей чешуёй, поползло, извиваясь, вперёд, и вот наконец мы увидали всю революционную армию с её пехотой, кавалерией и артиллерией. Оружие блестело на солнце, развевались многочисленные знамёна и перья на шляпах офицеров. Пехота двигалась сомкнутыми стройными рядами. Это зрелище подействовало возбуждающим образом на горожан. Стоя на развалинах стен и на крышах домов, они с восторгом глядели на этих защитников веры и свободы.
Один вид марширующего полка заставляет волноваться. Представьте же себе, какое впечатление производит армия, вставшая на защиту всего того, что для вас свято и дорого? Что вы должны чувствовать, видя перед собой ВОИНОВ, только что одержавших победу над вашими врагами? Пускай ваши противники многочисленны, но вы знаете, что эти-то люди стоят за вас, и сердце ваше стремится к ним, – это ваши братья, ваши друзья, общая опасность объединяет людей лучше всего в мире.
Мне по моей неопытности армия наша показалась очень воинственной и крепкой. Любуясь ею, я полагал, что победа уже теперь должна считаться нашей. Велико поэтому было моё удивление, когда Саксон вдруг стал сердито отплёвываться. Сперва он молчал, а затем, точно не будучи в силах сдержать своего негодования, заговорил:
– Взгляните-ка, как спускается с горы авангард! Взгляните только на это! – воскликнул он. – Спрашивается, где передовой отряд авангарда, то, что у немцев называется Vorreiter? И затем между авангардом и главными силами совсем нет промежутка, как полагается. А знамён-то и флагов сколько? Прямо не перечтёшь. Армия эта не на армию похожа, а на толпу паломников. Видал я этих богомольцев в Нюренберге у св. Себальда. Аккурат то же. А там, в центре, видите ли вы кучу всадников? В этой куче, по всей вероятности, и находится новый монарх Англии. Как жаль, что при нем нет человека, который мог бы превратить эту кучу мужиков в нечто сносное. А пушки-то, пушки! Их тащат позади, точно четыре хромые овцы за стадом бредут. Ей-Богу, все это глупо. Представьте себе, что я сделал бы, если бы был офицером короля. Дайте мне отряд конницы и позицию вон на том холме. Я разогнал бы всю армию, как ястреб разгоняет куликов. Налетел бы на них и пустил бы первым долгом в ход сабли, затем двинул бы вперёд канониров и карабинеров, – и тогда прощай-прости повстанческие пушки. Вы какого мнения на этот счёт, сэр Гервасий? Баронет, немного оживившись, ответил:
– Что же! Хорошее дело, полковник. Я убеждён, что вы командовали Пандурами, как следует.
– Да, сэр Гервасий, эти плуты знали, что должны работать или быть повешенными. Выбора для них не было. Однако армия Монмауза вовсе не так многочисленна, как говорили. Я так рассчитываю, что у них не более тысячи кавалерии и пяти тысяч двухсот пехотинцев. Моя способность оценивать людей по глазомеру признана всеми. В городе войск полторы тысячи. Итого мы имеем почти восемь тысяч людей. Этого маловато для вторжения в королевство и завоевания короны.
