– Достаточно хорошие, чтобы заплатить солиситору по имени Джеймс за переделку завещания вашего отца, согласно которому вы не можете прикоснуться ни к единому пенни, хотя они и принадлежат вам. Чтобы получить законное право наследования, вам потребуется доставить сюда свою семью, – спокойно сказал Викерс. – Вчера вечером я предложил вам помощь в борьбе с вашими, так сказать, затруднениями. Я хорошенько подумал после беседы с вами и пришел к выводу, что вряд ли вы относитесь к людям, которые проявляют чрезмерную разборчивость в отношении предлагаемой работы. Надеюсь, я не ошибся?
Мое потрясение было наигранным лишь отчасти.
– Откуда вы можете знать мои желания? – требовательно спросил я, надеясь, что мое негодование не покажется странным в устах Августа Джеффриса. – Не хочу сказать, что вы ошибаетесь относительно меня, просто не люблю, когда кто-нибудь путается в мои дела.
– Вы заинтересовали меня, мистер Джеффрис, – успокоил меня Викерс, – а когда меня кто-нибудь интересует, я стараюсь узнать об этом человеке все.
– Но я ничего не говорил об условиях завещания, по крайней мере… – Сквозь мой гнев отчетливо проглядывало отчаяние, и это понравилось собеседнику.
– Кое-кто из моих людей взял на себя проверку достоверности вашего рассказа. – Он снова улыбнулся мне, и я понял, что чувствует олень, встретив волка на своей тропе.
– Но как вам удалось прочесть документы? – нервно спросил я, понимая, что для того, чтобы в течение всего лишь одного дня получить сведения, спрятанные в недрах судебной палаты, он должен иметь подкупленного чиновника на одном из высоких постов. Узнать условия наследования совсем не просто, если, конечно, вы не имеете к нему прямого отношения.
– А сделать это так быстро еще сложнее, – добавил Викерс. – Я обратился к людям, которые были в состоянии помочь мне и сделали это с удовольствием. – Тут он увидел, что мой стакан опустел, и заказал для меня еще порцию этого ужасного напитка.
– Не стоило вам этого делать, – прохныкал я. Август Джеффрис должен был испугаться столь широких возможностей своего зловещего соседа.
– Но мне нужно было удостовериться, что ваш рассказ был хотя бы относительно правдив. Некоторые из ваших заявлений насчет отцовского завещания показались мне сомнительными, и теперь я знаю, что сомневался не зря. – Он наклонился вперед, волчье выражение на его лице становилось все заметнее. – Думаю, что вы не откажетесь выполнить мое поручение, в ходе которого сможете заработать тридцать фунтов. – Викерс сделал характерный жест, словно считал ассигнации кончиками пальцев, его черты исказила злобная нетерпеливая гримаса. – А чтобы еще больше подсластить пилюлю, могу добавить сверх того пятнадцать фунтов и оплатить дорожные расходы.
– Все вместе это составит почти пятьдесят фунтов, – воскликнул я с таким видом, будто мне предлагали драгоценные камни из британской короны.
– Именно так, – подтвердил Викерс, – за поездку в Баварию, под Мюнхен.
– В Баварию? – переспросил я, восстановив в памяти состоявшийся сегодня разговор. – А что будет в Баварии?
– Там находится человек, который привезет в Англию один документ. Он шотландец, но женат на немецкой дворянке. Это его второй брак. Полагаю, фиктивный. Я должен во всех подробностях узнать, для чего понадобился этот документ, что в нем написано и как его предполагают использовать. – Викерс откровенно волновался. – Я заплачу вам сорок пять фунтов и оплачу путевые расходы, если вы сможете доставить мне эти сведения, прежде чем документ окажется в Англии.
Я мотнул головой.
– И как, по вашему мнению, такой человек, как я, сможет все это сделать? Я не могу придумать никакого основания для того, чтобы мне позволили хотя бы подойти к джентльмену, которого вы описали.
– Он может взять вас на службу, если с его собственным камердинером случится, скажем, несчастный случай. – Истинный смысл последних слов был ужасающе ясен: несчастный случай должен был оказаться фатальным.
– Вы, значит, думаете, что я убью человека за тридцать фунтов? – воскликнул я. Съеденный мною грубый обед тяжелым комом лежал в животе; мне было нехорошо.
