— Где эта усатая дрянь? — донесся до меня гневный голос Поллин.
— Что тебе нужно, Майс? — прохладно осведомилась Сильвия.
— Твоя кошка нагадила мне под дверь! — крикнула злюка.
— Чем докажешь, что моя? — полюбопытствовала моя умница.
— А кто еще?! Она одна здесь шляется! — заходилась от злости жертва моей мести.
— Ты лично видела? А если видела, то почему меня не позвала, чтобы и я засвидетельствовала нечистоплотное поведение моей Марси? Может, есть компетентные свидетели данного происшествия?
— Ты что мне мозги пудришь? — возмутилась злюка. — Давай сюда свою тварь!
— А может это кто-то из твоих недоброжелателей? Характер у тебя не сахар, ссоришься часто и со многими, так что все может быть, — сделала глубокомысленный вывод Сильвия. — Кошку проще всего обвинить, она ответить не может.
На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Кажется, кто-то начал скрипеть своими нетрезвыми мозгами. Я нервно подергивала хвостом, ожидая, чем закончится этот спор.
— Ты надо мной издеваешься, Вилей! — наконец, отмерла злюка. — Я что, кошачье дерьмо не отличу от человечьего?
— Почему человечьего? Ты с домовым недавно поругалась, — тут же последовал ответ моей красавицы. — А призраки из столовой? Может они подбросили?
— Вилей! — потрясенно воскликнула Поллин. — Ты намекаешь на то, что я стерва, и меня все ненавидят?
— Ну, что ты, Майс, — я даже представила, как Сильвия рассматривает свои коготки, когда говорит это, — ты милая девушка, просто немного вспыльчивая и самовлюбленная.
— Меня все ненавидят, — прошептала злюка, и ее ноги направились на выход.
Из коридора донеслись всхлипывания. Вот она, пьяная истерика. Ничего, ей полезно. Сильвия закрыла дверь, и я вылезла из-под кровати. Моя кошачья адвокатша уперла кулаки в бока и свела брови.
— Ты? — грозно вопросила она.
Я сделала самые честные глаза, как ты могла обо мне так подумать?! Затем села и начала демонстративно мыться, словно все это меня совершенно не касается. Над головой раздалось шуршание, потом кряхтение и покашливание. Приперся старый хрыч, сейчас начнет обличать. Я встала, встряхнулась и направилась за шкаф, гордо задрав хвост.
— Мое почтение, — хрипловатый голос домового был как всегда деловит.
— Доброй ночи, уважаемый Хебер, — вежливо поздоровалась Сильвия. — Как ваше здоровье?
— Кхе-кхе, — откашлялся домовой. — Жив — здоров, чего и тебе желаю, уважаемая Сильвия. Только вот погорячилась ты, на домовых-то грехи своей кошатины списывать. Она это, она, безобразие хвостатое.
Сам дурак! Подумаешь, оскорбленная невинность.
— Вы простите меня, дядя Хебер, — повинилась моя недотепа. — Знаю, что ни вы и никто из достопочтенных домовых так не поступит, да и приведения тоже, они добродушные. А вот Марси моя — та еще штучка, но не могла же я ее отдать Поллин на растерзание.
— Поллинка эта, та еще стерва, заслужила, потому не выдам я твою хвостатую, — смилостивился домовой. — И тебя, так и быть прощаю. — дядька Хебер помолчал. — Кстати, слыхал я намедни, что у вас молоко есть…
— Конечно, конечно, дядя Хебер, проходите, — засуетилась моя разорительница.
Что? Мое молоко?! Не отдам!!! Я встала перед холодильным шкафом, выгнула спину и зашипела. Ходят тут всякие, а я потом впроголодь оставайся? Не дам и все тут! Сильвия подошла к шкафу, отодвинула меня ногой и достала молоко. Нет, ну что ты с ней будешь делать? Я возмущенно заходила у нее под ногами, всем своим видом показывая, что я не одобряю подобного расточительства, но моя дуреха никакого внимания на меня не обратила. Налила домовому молока, подогрела на горелке и подала на стол, не забыв добавить плюшку с маком. Домовой крякнул и устроился на табурете, увеличиваясь в размере, теперь из человека-кабачка он стал размером с пятилетнего ребенка, и над столом появилась его голова и загребущие ручки. Я запрыгнула на стол, собираясь отнять свое молоко, но противный бородач сковал меня заклинанием оледенения, и я застыла чучелом, имея возможность только злобно вращать глазами.
— Сама разморозишь, — деловито сказал домовой Сильвии.
Ну, все, мое дело дрянь. Или спалит, или взорвет, или прахом осыплюсь. Что за жизнь-то такая-а?! Я жалостливо посмотрела на домового, но он только издевательски показал язык. Ну, погоди, старый хрыч, будешь сам мышей ловить! Не цените Марси, Марси к вам хвостом повернется. Тоже мне, хранители, вот и храните. Глаза б мои вас всех не видели.
