По телу прокатилась теплая волна. Кости во мне шевельнулись срастаясь. Изо рта перестало течь. Воздух живительной струйкой скользнул в грудь.
Кентавр повернулся в ту сторону откуда пришел. Склонился сгибая передние ноги.
- Хорошо господин.
В секунду обернулся ко мне.
- Итак, за богохульство положено наказание. Выбирай. Месяц чувствуя голод и жажду, три месяца с трехкратно увеличенными болевыми ощущениями. Полгода без регенерации жизни.
- Офигеть, - только и проговорил я.
- Или, ты доказываешь что достоин носить это имя. Не только называться, но и соответствовать.
- Я докажу, - не долго думая сказал я. Очень уж неприятные наказания. Я читал про болезнь когда человек сколько не ел не мог насытиться. Часть из них сходила с ума. Часть умирала от разрыва желудка. Второе наказание - сломал ноготь и умер от болевого приступа. Тоже не нужно. Шестое полегче, вроде полегче. Полгода прятаться от всего и от всех. Бояться споткнуться, оцарапаться. Иначе спустишь жизнь до нуля и висеть в чем там висят игроки пока не удосужатся воскреснуть. Куда ни сунься везде не сахар. - Скажи что я должен сделать.
- А делать ни чего не надо. Ты уже все сделал. И исправить ни чего не можешь. Проверка первая. Легкая. Исцелял ли ты?
Кентавр снова заглянул в меня словно в книгу.
- Вижу, исцелял, - но это еще ни чего не доказывает. Все вы многосмертные исцеляете себе подобных, что бы легче было убивать смертных, и расти за их счет. А вот исцелял ли ты смертных? Так... ммм... Кхм. - Хирон посмотрел на меня недоверчиво. Исцелял. И не только смертных, но даже растения. Первый раз такое вижу. Сколько тысячелетий прожил и всегда люди только уничтожали. Господин, что скажете.
- Я тоже не припомню. Сколько у меня было воплощений. Земля, Аструм, Инцихрианис... да сколько миров. Всегда вырезали, травили, дезантигрировали. В последнем воплощение уничтожили сразу все звездное скопление. Здесь особенно много смерти, каждую секунду десятки существ отдают жизнь на алтаре жадности. Особый мир. Особо молодой и кровавый. Много крови прольется. Не раз Двумир испытает потрясения. Не раз перевернется с ног на голову.
Я слушал диалог, как я понял бога Асклепия и меня конкретно плющило. Что курил сценарист когда писал диалоги Асклепия?
- Хотя что-то я заболтался. Стар уже стал, а старики любят побрюзжать.
- Не так ты уж и стар Господин. - сказал Хирон.
- Конечно, уж помоложе тебя буду. Эх старость, нового уже ни чего не вижу. Дай хоть на тезку своего гляну. Подержи его.
Меня резко сдавило. Кровь фонтаном ударила изо рта.
- Аккуратней. - По мне прокатилась теплая волна исцеляя и восстанавливая разможженые ткани. - Вечно силу не соразмеряешь. Из-за нее и достается тебе.
Хирон скривился словно ему ткнули в воспаленную рану.
Сияние передо мной уплотнилось. Миг и появился согбенный старичок. С длинной седой бородой и блестящей лысиной. Он оглядел себя и досадно хлопнул ладонями.
- Старый, но не настолько же.
Поплыл как воск и превратился в высокого, мускулистого юношу, с лавровым венком на голове. Еще была набедренная повязка и сандалии.
- Посмотрим. Интересный экземпляр. Так, верно говоришь учитель, не вор он.
- Я не ошибаюсь.
- Не в обиду. Привычка у меня перепроверять. Ученики диагнозы перепутают. Не поверишь, один раз человека с больными зубами лечили от поноса.
Кентавр закатил глаза.
- Сто раз уже слышал эту историю.
- Не брюзжи. Не сто раз, а всего девяносто семь.
- Большая разница.
- Не смеши мои сандалии.
Я слушал перебранку бога и его слуги. Наконец не выдержал.
- Вы меня долго тут еще держать будете. Что там по следующему пункту проверки?
Двое высших существ пристально уставились на меня. Потом вдруг... захихикали.
- Хирон, эта мелочь еще и наглеет.
- Так может...
- Не надо, - Асклепий нахмурился. - Храбрость должна награждаться.
- А самоуверенность...
- Где ты видишь самоуверенность? Поссорился с Гераклом и теперь для тебя все люди враги?
Кентавр потупился.
- А ты многосмертный думай с кем говоришь. Я тебе не мама. На одну ладонь положу, другой прихлопну.
Я уже привычно захрипел, слушая треск ломаемых ребер. Вслед, теплая волна исцеления. Они издеваются?
