— О, не обращайте внимания! Просто моя дочь с утра не особенно осторожно пошутила. Кондивила, не стоит так пугаться. Моя дочь никогда не умела шутить! — сообщила мне, да и всем присутствующим Провидица.
«Интересно, какого это все обо всех знать?»
— Давайте лучше поедим и пойдем уже в алтарную залу. А то мне уже и самому не терпится узнать, что же это за письмена такие. — сказал я и принялся за предложенную мне на завтрак яичницу.
Все остальные тоже занялись опустошением своих тарелок, а Провидица ограничилась только чашкой перекты, того напитка, который способен менять свои вкусовые качества по желанию пьющего его индивида. Судя по довольно жмурящейся Калине, понял, что и ей этот напиток пришелся по душе.
Наконец, когда завтрак был окончен, я поднялся из-за стола и сказал:
— Ну, что, теперь можно и за дело приступать.
Чанси.
Войдя в алтарную залу, каждый из нас выпустил на свободу по светлячку. Стало относительно светло, лишь в дальних углах залы продолжали метаться теневые сполохи. Одним движением кисти мама закрепила все наши светляки по периметру стены. Таким образом, на каждой стене оказалось по два огонька и один самый большой светящийся шар занял место ровно над треногой. Внимательно посмотрев на нас, а вернее на наши руки, мама поинтересовалась:
— И где доски-переводчики, что я передала вам в пользование? Или вы собираетесь заниматься археологическими изысканиями?
— Ой, ма, это я забыл! — хлопнув себя по лбу, признался Порядок. Правильно, он у нас главный! Нам простительно что-либо забыть, а вот ему… Ничего, меньше будет гадости придумывать, а то ишь, придумал — Кондивилу в комнату к Саше прислал — изверг.
Со стороны Океана раздалось:
— Не переживайте, скажите, где они, и Андил за ними сбегает.
— Па! — возмущенный возглас Мореандила явно дал понять отцу, что тот против использования его в качестве гонца.
— Сын, это не обсуждается! — грозно нахмурив брови, ответил ему отец.
— Ваше величество, все доски остались в библиотеке, — признался братец.
«Точно… Блин, как мы умудрились абсолютно все доски там забыть?»
— В общем, Андил, ты меня понял — дуй к мастеру Ренкарусу за досками. И шустренько, шустренько! — подтолкнув сына в сторону выхода из залы, велел Океандил.
Стоило только мальчику выбежать за дверь, как светлячок, что ему принадлежал, стал гореть заметно тускнее. В это же время мама подошла к алтарю, вытянула руки в сторону треноги. Я хотела же крикнуть «Мама, осторожней!» но поведение лианы увивающей алтарь заставило меня промолчать.
Стоило маме оказать в зоне доступа треноги, как все три ветки зазолотились и стали отрастать. Они не стали вживляться ей под кожу, как описывали Саша с Тэрканом. Одна ветка обвила стан, другая дотронулась до руки и, как мне кажется, принялось поглаживать кожу, третья ветка дотянулась до головы и зарылась в волосах.
Мама же открыла до селе закрытые глаза. Мне с трудом удалось сдержать испуганный вскрик. Я всегда замечала, что когда мама «видит» ее взор становится отсутствующим, до нее трудно докричаться, и даже тормошение не всегда выводит ее из состояния транса. А сейчас глаза мамы были полны первозданной тьмы.
«Хаос… в них клубился хаос» — поняла я. Я буквально кожей чувствовала присутствие родной стихии в глазах родной матери. По телу побежали мурашки: ноги, руки, спина, и всей толпой затерялись в волосах на затылке. Ощущение того, что волосы встают дыбом, привело меня в чувство.
«Пор, все в порядке?» — нерешительно спросила я близнеца.
«Все хорошо, не волнуйся» — успокоил меня он, — «А ты разве не чувствуешь, что он не причинит ей ни малейшего вреда?»
«Даже для меня Хаос всегда был переменчивым. В один момент все хорошо, а в другой — все вокруг рушится. Да, сейчас я не ощущаю его вражды, но все может измениться!» — попыталась я объяснить Порядку принцип магии Хаоса. Им не возможно управлять — он слишком не постоянен. Его можно направлять, исподволь помогать принимать ту или иную, нужную тебе форму, но никогда не указывать, что нужно делать.
«А мама и не управляет им, она с ним разговаривает…» — сообщил мне брат.
