Дух борьбы, беззаветного увлечения борьбой, неудержимое стремление к тому, чтобы всегда быть первым у цели — это основное содержание того понятия fair play, которое лежит в основе характера бригадира Жерара. Содержание этого понятия должно быть дополнено еще одной чертой, чтобы быть исчерпанным до конца: оно неотделимо от уважения к противнику, как достойному партнеру в той «прекрасной игре», которая называется борьбой. При всем своем хвастовстве бригадир Жерар всегда готов отдать должное противнику. И хотя честолюбие не позволяет ему сделать это до конца, поставить себя на одну доску с ним, однако, в его суждениях о противнике очень отчетливо сквозит та мысль, что уважение к противнику есть не что иное, как оборотная сторона уважения к самому себе.
Шерлок Холмс — частный детектив, обслуживающий интересы английской буржуазии. Отсюда на его образе налет лицемерной сантиментальности и ханжеская, показная добродетель в его общественных оценках.
Бригадир Жеррар — офицер Наполеоновской армии, сыгравшей, правда односторонне, революционную роль, поскольку захвативший власть во Франции император был всего навсего офицером революционной армии, не имеющим связей со старым феодальным миром, и всем был обязан Великой Французской Революции, выдвинувшей его на вершину власти и славы, а потом об'ективно вынужденный противопоставлять феодальному порядку в завоевываемых странах новый порядок — буржуазный. Но буржуазная армия Наполеона, при всей своей об'ективной революционности, была все же буржуазная армия, а не пролетарская. Духом приобретательства и индивидуализма был полон весь ее организм и каждая частица последнего. Эта революционная армия грабит ценности завоевываемых стран, вызывая к себе ненависть населения, — об этом красноречиво рассказывает бригадир Жерар.
Соответственно этому, и каждый офицер ее был заражен индивидуалистическим духом авантюризма и карьеризма. Вот почему дух борьбы, «прекрасной игры» в том смысле, как мы его определили, в образе Жерара предстает перед нами искаженным. Жерар плохо отдает себе отчет в конечной цели своих подвигов: для него они носят самодовлеющий характер, или точнее являются лишь средством для удовлетворения собственного честолюбия. Но это, ведь, не единственный случай, когда ценная человеческая черта, результат многовековой культуры, получает в буржуазном обществе дурное, недостойное употребление. От этого она не перестает быть величайшей ценностью, которая, при ином — пролетарском, а затем и социалистическом — строе неминуемо принесет прекрасные, нужные всему обществу плоды.
Кто знает, не освободился ли бы бригадир Наполеоновской армии Жерар при иных, проникнутых коллективизмом условиях от своего бахвальства и страсти к самовыдвижению, и не вышел ли бы из него храбрый, честный и активный краском?
Это гадательно, скажет читатель. Но дух «прекрасной игры», дух честной, прямой и открытой борьбы, рыцарем которой является Жерар, не вызывает ли в нас представления об отдаленном сходстве его с теми людьми, которые выковываются у нас в нашей пролетарской Красной армии?
Зато уж вовсе не гадательна судьба буржуазного писателя Конан-Дойля. Он в действительности прошел путь, обратный тому, который намечается для его создания. До конца сопутствуя английской буржуазии, мировая гегемония которой закатывается и которой осталось искать утешение только в молитвеннике да бессильной злобе на нашу страну, Конан-Дойль ищет утешения… в спиритизме. Последний его роман «Земля туманов», выпущенный им в 1926 г., говорит о том, что «прекрасная игра» уже не по зубам этому писателю, дряхлеющему вместе со своим классом, и в удел ему остается только манная кашка домашнего мистицизма.
Д. Горбов
