Приключение - страница 5

Голова его на затылке была закрыта шелковой черной ермолкой, отчего резче выделялись широкий лоб и густые брови.

Он видимо только что установил свои приборы на подоконник, и Сивачев увидел какие-то медные поверхности и провода.

— Батюшки, да вы словно двойные звезды наблюдаете, — проговорил подле него Хрущов.

Сивачев отнял от глаз свой бинокль и сказал:

— Интереснее. Возьмите, Степан Кириллович, бинокль и сядьте у окошка. Сами увидите.

— А, ну! — Хрущов взял бинокль и подошел к окну. — Куда смотреть надо?

— Станьте немного левее, чтобы я мог видеть. Теперь смотрите направо. Видите кирпичную стену, а в ней три окна?

— Вижу. В трещинах…

— Вот! Два окна забиты, а третье светится.

— Вижу. В нем человек в ермолке.

— Он самый. А теперь следите, что он делает.

Сивачев замолчал. Молчал и Хрущов, и оба они следили за человеком в ермолке.

…Они следили за человеком в ермолке.

Сивачев знал, что произойдет дальше, но Хрущов вскрикнул от удивления, когда увидел, как три слабо мерцающих голубоватых шарика один за другим поплыли по воздуху.

— Да ведь это шарообразная молния!

— Она самая. Такая же и к вам в окно залетела.

— Ах, мать честная!..

Сивачев встал.

— Завтра увидите то же самое, — сказал он, — теперь этот человек как-то вернет назад эти шары. Они приплывут к окну и исчезнут.

Он взял бинокль, взглянул и остановился.

— Постойте! Что-то новое…

Хрущов схватил театральный бинокль и подошел к окну. Сивачев увидел, что вместо того, чтобы обратиться к другой машине и установить за окном прутья, человек в ермолке стоял у окна с подзорной трубой и внимательно смотрел в ту сторону, куда уплыли шарики, потом передвинул свою машину, повернул на ней ручку и снова стал смотреть в трубу. И вдруг Сивачев увидел, что труба прямо направлена на их окно.

Сивачеву стало жутко. Он опустил бинокль, а Хрущов помахал рукой, положил бинокль на подоконник и смеясь сказал:

— Я ему ручкой сделал. Интересный случай, но неприятно все-таки попадаться с поличным… Идемте.

Они прошли в столовую, где уже стоял самовар.

— Я его уже давно наблюдаю, — сказал Сивачев. — Как вы рассказали про эту молнию, я сейчас же сообразил. И вот видали?

— Интересно, очень интересно.

— Как вы думаете, что это такое?

— Вероятно ученый какой-нибудь. Делает опыты. Теперь будем его наблюдать. Вот мне и развлечение.

— А я хочу разыскать его.

— Что ж, познакомиться с таким любопытно.

Сивачев собрался уходить.

— Меня-то не забывайте, — говорил Хрущов. — Приходите, вместе смотреть будем, а потом ужинать. Старуха вареники с черникой сделает — язык проглотите.

Он проводил Сивачева до дверей и дружески простился с ним.

Сивачев вернулся домой и тотчас взял план Ленинграда и линейку. Сверившись с записью, он точно уложил линейку по румбу компаса и провел линию от дома, где жил Хрущов. Новая линия пересекла проведенную раньше под острым углом.

Сивачев взглянул на точку пересечения. Она находилась на Глазовой улице.

Утром, взяв с собой обычный чемоданчик с необходимым туалетом, Сивачев поехал к Крестовскому мосту на урок плавания. День был необыкновенно жаркий и Сивачев был рад поплескаться в воде.

Река уже была полна купающимися. Трое из плавающих тотчас вышли на берег, чтобы помогать Сивачеву, так как были лучшими пловцами и готовились в инструкторы. Один из них, парень лет двадцати, с широким, добродушным лицом, с плечами, грудью и руками, словно выкованными из железа, обратился к нему:

— Я, Павел Петрович, покупался только, а помогать вам не буду.

— Это почему, товарищ Груздев?

— Уморился за ночь. На пожаре был.

— На пожаре? Где?

— За Невской заставой, на фанерной фабрике. Часов в десять загорелось, а к девяти утра только-только огонь сбили. Как полыхало — и сказать нельзя! Я там всю ночь и суетился.

Сивачев вздрогнул.

— В десять часов говорите? За Невской заставой?

Груздев кивнул.

Мысли вихрем закружились в голове Сивачева.

«Человек в ермолке. Примерно в десять часов вылетели его шарики… и не вернулись… и он смотрел в трубу в ту сторону. Да! В ту сторону. Но может быть это простое совпадение?»

— Это имени Ногина?

— Она самая.

Сивачев кивнул и вошел в воду. Ему необходимо было успокоиться, притти в себя.