Переделан под глушитель, короткий и явно заводского производства. Это где же такие делают? Состояние – средней поношенности, явно поработала машинка, не со склада достали. Ха, а номера-то нету, спилен! Все страньше и страньше… Опять, как в случае с письмом Штефырцы, одни загадки. А вот интересно, не связаны ли эти два факта? От бывшего сослуживца приходит тревожное письмо, Миронов едет по этому письму и на него в поезде совершают покушение. Он не очень верил в случайные совпадения. Все в мире неслучайно, даже если и кажется таким на первый взгляд. Зря все-таки Наташку с собой взял. Но как было от нее отвертеться? Все равно зря…
Раздумывая таким образом, он спрятал пистолет под рубашку, вернулся в купе и засунул трофеи поглубже в свою сумку. Выбрасывать вальтер было глупо. А вдруг, в свете последних событий, пригодится? На российско-абхазской границе, насколько ему было известно, туристов не шмонают.
Наташка так и не проснулась. А он, закрыв дверь, вдобавок припер ее специальным клинышком, который заприметил еще вечером. Раньше, в бурные девяностые, подобные устройства проводники выдавали всем желающим. Слишком много тогда развелось поездных воров.
Вот теперь сон пришел безо всяких сложностей, словно организм получил требуемую дозу адреналина и на этом успокоился. Евгений только закрыл глаза, как в голове его возник словно бы «белый шум», засасывающий и увлекающий куда-то далеко-далеко…
На вокзале в Адлере они задерживаться не стали. Энергичные кавказские люди зазывали в маршрутки до границы за смешные деньги, и микроавтобусы набивались с волшебной скоростью. Наталья, посмотрев на это, мрачно предположила, что на переходе придется торчать несколько часов.
Но, к ее великому удивлению, толпа жаждущих попасть в сопредельное малопризнанное государство была не так уж и велика. Работали несколько операторов-таможенников. Получив российский общегражданский паспорт, они секунд двадцать вглядывались в мониторы, а затем, не сделав даже никакой пометки, кивали, возвращали документ владельцу и он волен был вступить в пределы приморской республики.
Что они с женой и сделали.
Если с российской стороны границы вдоль улицы тянулись сплошные магазины, забитые товарами, то с абхазской их встретило почти полное отсутствие торговых точек. Был лишь ларек, торгующий пивом и минеральной водой.
– Они все от нас везут, – сказала Наталья.
– Тебе что, жалко? – подколол ее муж. – Они же не грабят, за деньги покупают.
– Правильно, – кивнула она. – А деньги мы им даем за то, что отдыхаем. Круговорот денег в природе.
– Может, лучше сразу товарами расплачиваться? – серьезно предложил Евгений. – Натуральный обмен. Они нам – море, мы им – ведра и пластмассовые стулья. Как с индейцами получится.
Наташка хмыкнула, оценив юмор супруга, но от дальнейших комментариев отказалась.
Обнаружив среди ряда маршруток ту, у которой на ветровом стекле красовалась табличка с надписью «Ткуацунда», они закинули в нее чемоданы и стали ждать отправления. Микроавтобусы здесь заполнялись так же быстро, как и на вокзале в Адлере. Просто перевалочный пункт какой-то.
– Зачем нужна эта канитель на границе? – задала вопрос в пустоту Наталья.
Евгений пожал плечами и смог лишь неубедительно ответить:
– Для порядка.
Формальности на таможне и вправду представлялись какой-то глупостью. Ну, существует свободный въезд-выезд, так уберите совсем эти рогатки!
Маршрутка летела по довольно приличному шоссе, тянущемуся, как и железнодорожный путь, вдоль моря, и из ее окон открывался восхитительный вид. Тем не менее видом все и ограничивалось. Здесь действительно можно было сделать райский курорт. Но, видимо, у местных все руки не доходили, а московские дельцы еще не добрались до местных красот.
Проехали Гагры, подивившись на обилие отдыхающего народа. Наташка подумала и сказала:
– Ну, если и в Ткуацунде такая толпа…
– Не думаю, – покачал головой Евгений. – Там не настолько цивилизованно.
Так и оказалось. В Ткуацунде людей действительно было на порядок меньше. А может быть, все распределились по районам и в центр не особенно шли.
