Вы знаете, никакими деньгами, ничем этого не измерить! Я чувствовала, что меня подпитывает что-то очень мощное. И мне сказали: в одном монастыре заказали молебен, в другом, в Оптиной Пустыни, на Урале, в Ганиной Яме, везде, понимаете?.. И я чувствовала, что вот-вот должна встать. За время моей болезни, за эти пять дней, когда я находилась в кризисном состоянии, на мой сайт зашло около 20 тысяч человек. Это какая же сила, поддержка! И я должна была встать.Исобираюсь прожить еще очень долго!
— Считаете ли вы себя счастливым человеком?
— Я согласна со словами Пушкина: «на свете счастья нет, но есть покой и воля». Для меня это прекрасное состояние, когда моя душа находится в гармонии со мной. Я счастлива в браке, я счастлива в своей семье, я рада и счастлива, что родилась в России, я счастлива, что православная. Я… я очень счастлива! Но я была бы более счастлива, если бы наш народ был счастливым. Потому что я частица этого народа и хочу, чтобы он стал более счастливым, чтобы он прозревал.Ия хочу пожелать всем людям, чтобы они прозревали, объединялись, потому что самое главное — чтобы в сердце жили вера, надежда, любовь. Чтобы душа была живая, восприимчивая к чужой боли, печали, к чужой радости. Память чтобы была у нас живая — надо помнить о том великом, что мы сотворили, двигаться дальше и верить.
— А нет ли у вас тоски по прошлому? По 90-м, по временам «Лета красного» и других ваших хитов?
— Нет, совершенно честно могу сказать, что ностальгии у меня по тем временам нет. Те года были безумными. А я люблю то время, в котором я живу сегодня и сейчас. Я постоянно учусь, развиваюсь, и мне нравится в себе это качество. Что-то стараюсь открывать для себя, не сижу, не ностальгирую по 90-м. Они были и прошли. И пионерское детство было и прошло. Единственное, мне как-то задавали вопрос, о чём я жалею, вспоминая какие-то моменты из прошлого, из моего детства. Я ответила, что очень жалею, что сейчас на всех окнах решётки, и двери у всех железные с семью замками. А воровство и прочие гнусности нашего мира только усугубились. Раньше можно было, не боясь, не опасаясь, ключ под ковриком в подъезде оставить. Или спокойно зайти к соседям, посидеть у них, маму с работы подождать. Никто бы тебя не обидел и не прогнал. Вот по этому можно ностальгировать. Время было более понятное, ясное. Может быть, даже наивное и местами инфантильное, но, во всяком случае, оно не такое, как сейчас.
— Вот одно из ваших высказываний о современном шоу-бизнесе: «Современный «развлекательный» жанр балансирует на грани пошлости и порнухи. Многих людей надо судить за то, что они делают на эстраде». После таких слов не страшно ходить без охраны?
— У меня лично охраны нет, она мне не нужна. Да и от кого мне охраняться? Вообще, мне кажется, что охрану человек нанимает из-за собственной трусости. Или для привлечения к себе внимания, если сам не представляет собой никакого интереса.
— А от поклонников как спасаться?
— У меня поклонники нормальные, адекватные, я никогда от них не страдала. Но если честно, я и сама могу защитить кого угодно. Лично мне доставляет удовольствие заступаться за обиженных. А я могу и ударить, если надо.
— Настоящий боец!
— Да, но я борюсь и со своими недостатками. Это касается духовной стороны моей жизни, поэтому я бы не хотела публично об этом говорить. Для этого я хожу к священнику на исповедь. Хотя, признаюсь, есть у меня нехорошая черта: я человек упрямый. Упрямство в себе меня иногда и саму расстраивает. Хотя бывает как плохое, так и хорошее упрямство. Например, для достижения цели ведь тоже нужно упрямство.
— А «плохое» упрямство в чем проявляется?
— Могу не слушаться своего мужа, и он меня за это ругает. Конечно, потом я понимаю, что он был прав, потому что мужа надо слушаться. Это даже прописано в Божьем законе.
— И часто у вас на этой почве возникают споры?
— Ну, бывает… Бывает, что обижаемся друг на друга, но это же как у всех людей. Когда есть живые отношения, в них всего хватает. Но главное, что мы согласны в самом большом и главном — в любви друг к другу.
