В этом мирре, на кровь похожем,
Есть ответ и предостереженье,
Есть призыв: «Помоги нам, Боже,
Скоро кончится наше терпенье».
Умирает Россия… Россия…
А мы шепчем: «Смиренье и кротость»…
И слова о спасенье пустые —
Перед нами зияет пропасть.
Мы уходим не в рай, конечно,
Оставляя на поруганье
Все, что мы так любили нежно.
Отдаем все на растерзанье.
Продаем всё: детей и храмы,
Мироточащие иконы…
Да, Иуды мы, да, мы хамы,
Пустомели и пустозвоны.
Как лист последний бьется меж ветвей,
Предчувствуя прожилками развязку,
Так сонный мальчик закрывает сказку,
Ложится спать и думает о ней.
Приходят сны, а лист уже в пути,
В ночи кружится, место выбирая.
Еще петля — и плавная прямая…
Кто падает во сне — тому расти.
Ребенок вздрогнул… Лист лежит во тьме,
Круг завершен, и бьется капля света,
На тонкой нити падает комета,
И что-то обрывается во мне.
Чайник выкипел до дна.
На окошке за портьерой
Чистит перышки весна,
Обернувшись пташкой серой.
Одиночество души
По пустой квартире бродит,
Всех цветов карандаши
Думы скучные наводят.
Нарисую я окно,
И за ним поставлю чайник,
К птичке пририсую дно,
Клювик выгну ей, как краник —
Пусть она теперь кипит.
А за поднятой портьерой
Чайник вымокший стоит
В оперенье пестро-сером.
Эх, веселье мое, веселье,
Нет ни края тебе, ни конца!
Пью я дней непутевых зелье
С тихой стойкостью мертвеца.
Не тревожат меня забавы,
Не печалит меня тоска,
И, как в юность, не жду я славы
Среди Русского языка.
Нет, Россия — не азиатчина,
Здесь давно сатанинский покрой.
Перемешано горе вскладчину
С иудейскою острой звездой…
Так зачем мне сейчас признание
И обложек гламурных шик,
Если мне дано понимание
Как используют русский язык?
Только там, где бурьян да обочина —
Место времени, что так цветет…
Видел я, как коса заточена
У того, кто косить придет.
Он придет — есть на то пророчества
В русском слове, в живом языке.
Оттого так молиться хочется
От гламурной грязи вдалеке…
Ах, как наивно, нежно и нелепо…
А мы же ждали истинных чудес!
Но вот подснежник кротко смотрит в небо,
И воскресает черно-белый лес!
Все впереди: и отзвуки и звуки,
В наволгшей синеве рождается Весна.
И сам Господь берет мир на поруки,
Добавив в воздух чудного вина!
Хмелеет все, с истомой пробуждаясь,
С капелью, с колокольцами, с грозой.
И, как ребенок, сонно улыбаясь,
Подснежник поздравляет нас с весной!
Воскресный день, шумит вовсю «Привоз»,
Гармоника «Цыганочку» играет.
Мой кокаин всегда имеет спрос,
Анархия по всей стране гуляет.
Матросик, пьянь, ко мне не приставай.
Два румба влево — там ищи подружку!
Пока не поздно, лапы убирай,
Не то сейчас к виску приставлю пушку.
Гуляй, анархия! Гармошка хриплая.
Себе хозяйка я, какой вопрос.
Гуляй, анархия! Одесса милая,
Гуляй, анархия, шуми, Привоз.
Интеллигент, купите кокаин!
Сейчас не время думать о Шекспире.
Вся наша жизнь — всего лишь горький дым,
А истина находится в трактире.
У нас еще есть время погулять,
А денег наших на поминки хватит.
Зачем жалеть, зачем переживать?
Кто не живет, тот по счетам не платит.
Как говорил в семнадцатом году
Покойный Беня: «Вика, не грустите!
Мы все равно окажемся в аду,
И потому — расслабьтесь и живите!»
Атас, облава: ноги — и привет.
В заборе дырка — значит, будем живы.
И если не поможет пистолет,
То кончатся все наши перспективы.
Похмелясь одеколоном,
Я пошла дышать озоном.
Вышла, вроде не качаюсь,
Всем прохожим улыбаюсь.
Трезво взвесив обстановку,
Я нашла Васька и Вовку.
Посчитали на скамейке —
Три рубля и две копейки.
Мы живем в двадцатом веке,
То, что нужно, есть в аптеке.
Я сказала, шутки ради:
«Там настойки есть на яде».
Яд, он химии полезней,
Вылечит от всех болезней.
На спирту любая гадость
Доставляет людям радость.
Я хочу заметить, кстати,
Дело было на Арбате.
Полдесятого утра,
В магазине — ни хрена.
