Она медленно подняла глаза, ожидая встретить насмешливый взгляд из-под густых ресниц, и вздохнула с облегчением: он смотрел на аптечку у нее в руках.
– Вот они, – выпалила она и сунула коробку ему в руки.
Да что с ней такое? Она вела себя так, как будто никогда раньше не видела полуобнаженного мужчины.
– Я, пожалуй, пойду искупаюсь, – пробормотала она. – Здесь очень жарко.
– Да, довольно душно, – согласился Джон. – Вы далеко собираетесь?
– Примерно с милю к северу. Отсюда слышен шум водопада. Если захотите меня найти, идите на звук.
– Я не захочу, то есть я хотел сказать, что останусь здесь. Но буду знать, где искать вас.
– Я не буду отходить от лагеря слишком далеко. А вы совсем не знаете местность. Здесь легко потеряться.
– С компасом я всегда смогу найти дорогу, я хочу поискать Сьюзи.
Хейли вздохнула.
– Сьюзи сидит себе на каком-нибудь дереве в десяти футах от лагеря. И никуда не собирается, пока вы здесь.
– На дереве? А что она делает на дереве?
– Злится.
– Сьюзи совсем не злая, – возразил Джон. – Хотя, возможно, она обиделась. Я лучше пойду к ней.
– Не забудьте про рубашку, – напомнила ему Хейли. – Вам лучше заняться этим сейчас. На солнце вы обгорите за несколько минут.
Джон не стал открывать аптечку. Он взялся одной рукой за плечо, а другой дернул рукав посильнее, и тот оторвался. Затем он бросил на Хейли победоносный взгляд и самодовольно улыбнулся.
– Я должна чувствовать себя глубоко потрясенной?
Профессор пожал плечами:
– Я не пытаюсь произвести на вас впечатление. Меня ждет Сьюзи.
«Меня ждет Сьюзи», – мысленно передразнила его Хейли. Слишком он нянчится со своей Сьюзи. Хейли стоило больших усилий не сказать ему об этом. Когда Джон поспешно надел рубашку, она схватила тюбик крема.
– А здесь вы забыли помазать. – Она наклонилась вперед, выдавила крем из тюбика Джону на руку и начала втирать его.
Почувствовав ее пальцы на своей коже, Джон замер. Он совершил большую ошибку, поцеловав ее тогда. И сейчас нельзя было разрешать ей прикасаться к нему. И уж совсем не стоило ей снимать жилет.
О чем она думает, сидя перед ним в одной тоненькой белой маечке, плотно обтягивающей ее формы. Сквозь легкую ткань просвечивают розовые кончики грудей. Неужели она не понимает, что делает? Неужели не чувствует опасности? Но Джон Джейкобсон все-таки прежде всего ученый. Он способен совладать со своими животными импульсами. К тому же у него есть цель. И эта цель не имеет никакого отношения к неконтролируемым порывам и безумным страстям. По крайней мере с его стороны.
– Сьюзи, я должен проверить, как там она, – решительно сказал он, отстраняя Хейли.
– Не забудьте вашу шляпу.
Ее реплика прозвучала довольно холодно и чуть ли не покровительственно, как будто она предупреждала: смотрите, не ударьтесь о дверь, когда будете выходить. Джон не стал выяснять, чем он мог ее обидеть. И поспешил уйти, чтобы не поддаться безумному желанию вновь поцеловать ее.
– Спасибо, – бросил он сухо, подхватив шляпу и поспешно удаляясь.
Выскочив из палатки, Джон глубоко вздохнул. Легкий ветерок приятно обдувал его кожу. Он заслонил рукой глаза от солнца и осмотрел деревья вокруг в поисках Сьюзи. Ему потребовалось всего лишь несколько минут, чтобы найти ее.
«Спускайся», – приказал знаками профессор, подойдя к дереву. Горилла отвернулась от него, нарочито внимательно изучая окружающую растительность. Она подцепила зеленый лист, оторвала его от ветки и принялась рассматривать.
– Сьюзи, – строго сказал Джон, – иди сюда.
Она вновь проигнорировала его. Джон прислонился к дереву и задрал голову вверх, глядя на обезьяну. По всем признакам она явно за что-то злилась на него.
– Ты сердишься из-за женщины?
Сьюзи не могла понять вопрос. Тем не менее он продолжал говорить, надеясь, что звук его голоса успокоит ее.
– Я думал, тебе здесь понравится, ты полюбишь Голиафа. Он ведь симпатичный, правда? На свой звериный манер. В конце концов, тебе вовсе не обязательно любить его, чтобы… Ну, в общем, ты знаешь.
Если Сьюзи и знала, она ничем этого не показала. Горилла отказывалась замечать присутствие Джона.
– Ох уж эти женщины, – пробормотал Джон, изнемогающий от жары и жажды и почти доведенный до отчаяния своей лучшей ученицей.
