— Да… Конечно, правильно, — Кэти через силу улыбнулась. Она не понимала, как ей удается сдержать поток слез. Она взглянула на Джери, усевшегося на подлокотник кресла. Он был одет в черную кожаную куртку помоечного вида и драные джинсы. — Я должна извиниться перед вами, миссис Барнет. Мы доставили вам лишние хлопоты.
— Ага… простите, что я, типа того, напугал вас. — Джери окинул платье Кэти оценивающим взглядом. — И где же ты была в таком клевом прикиде?
— На сельском празднике… — Кэти покачала головой. Меньше всего ей хотелось вспоминать сейчас о бале.
— Хорошо провели время, дорогая? — улыбнулась миссис Барнет.
— Замечательно, — с чувством ответила Кэти. — Ну, миссис Барнет, — торопливо добавила она, — наверняка, вам хочется поскорее вернуться домой.
Старушка кивнула.
— Да, дорогая, оставляю вас с вашим юношей. — Она неодобрительно взглянула на Джери.
— Ты злишься? — заметил Джери после ухода миссис Барнет. — Кто он, кстати… я его не знаю?
— Не начинай, Джери!
— Твой хахаль?
— Это не твое дело. — Кэти повысила голос.
— Ага! Вот в чем фишка! — радостно воскликнул Джери. — Смотри, не упусти его. Он при деньгах, раз у него такая тачка! Как ты думаешь, ему не в лом одолжить пару монет?
— С ума сошел? — ужаснулась Кэти.
— Да ладно тебе! Пара сотен — это семечки для такого богача. А если ты и впрямь его закадрила… — Джери обвел взглядом комнату. — Он же видит, как тут у тебя…
— Как ты можешь предлагать мне такое! — выпалила Кэти. — Ты что, меня за шлюху принимаешь? Думаешь, меня его деньги волнуют? Лучше бы он был бедным! Лучше бы у него гроша за душой не было! Лучше бы он был таким, как я, чтобы мы с ним могли помогать друг другу… — ее голос сорвался, и она расплакалась.
— Да ну тебя! Не реви! — Джери плюхнулся на диван. — Что он тебе сделал… за ужин заплатил?
— Я не хочу говорить об этом. — Кэти сбросила туфли и направилась к лестнице.
— Что за фигня? — продолжил Джери. — У него куча денег, а ей, видите ли, хочется, чтобы он был бедным! Чокнутая! Все нормальные бабы только и мечтают найти такого богатенького папика и горя не знать, а она еще и носом крутит. О, нет! Кэти Тейлор, с понтом, выше всего этого.
— Ну и что! — Кэти повернулась к нему со слезами на глазах. Она не могла забыть, как Дэниел смотрел на нее в машине: в его взгляде были лишь печаль и раскаяние, хотя она ожидала увидеть злость и ненависть. — Я дам тебе одеяло. Но если ты думаешь… — Она покачала головой. — Забудь это, Джери! Просто забудь!
— Мама, что здесь делает Джери? Я из-за него не могу телевизор посмотреть.
— Почему?
— Он не дает мне пульт. — Робби забрался под одеяло. Его руки и ноги казались ледяными. Кэти прижала его к себе и крепко обняла.
— Не обращай внимания, лапуля. Побудь тут со мной.
— Зачем он приехал?
Кэти и сама хотела бы знать.
— Понятия не имею. Наверное, соскучился.
— Я не люблю Джери. Он не такой, как Дэниел. Дэниел всегда разговаривает со мной. Он придет сегодня?
— Нет, — твердо ответила Кэти. — Сегодня нет.
— А когда?
— Пожалуйста, Робби, поспи еще. Сейчас слишком рано, а я устала.
Но у Робби было болтливое настроение.
— Ты знаешь, что мама и папа Дэниела живут в самом большом доме? Мы сможем сходить туда? Я хочу полазить по деревьям. Они там очень высокие.
— Ты знаешь? — ахнула Кэти. — Откуда?… — Она едва могла говорить. Ее сердце обливалось кровью.
— Мне Том сказал в школе, — ответил Робби. Он крепче прижался к ней. — Правда, Дэниелу повезло? Там такой сад, большой-пребольшой…
Позже, когда Робби уснул, Кэти слезла с кровати. Она не могла больше лежать, снова и снова обдумывая случившееся.
«Что я сделала не так? — спрашивала она себя. — Почему я такая несчастная?»
Телевизор внизу орал на полную громкость. Джери валялся на диване, покуривая сигарету. На полу стояла кофейная чашка, а блюдцем он пользовался как пепельницей. Гостиная вся провонялась дымом.
— Джери, так не пойдет. — Кэти подошла к окну и настежь распахнула створки. — Я впустила тебя переночевать, но ты должен понять, что у меня сейчас не самое лучшее время.
— Ты сама сказала, чтобы я приезжал, когда захочу.
— Правда? — Кэти нахмурилась, вспоминая. После переезда она была в таком возбужденном состоянии, что могла наговорить все, что угодно. — Да, знаю, но это было до твоего последнего прихода…
