— Одевайтесь, — Холлисток подошел к ним поближе, неся в руках ворох одежды. — Простудитесь так, и хотя это больше не моя забота, но все же. И вообще, нам пора ехать.
— Где они? — спросила Элизабет, вставая и ощупывая себя руками, в то время как Эдриан заботливо выбирал для нее женскую одежду.
— Эти двое? — спросил Холлисток.
— Да.
— Там, где им и положено быть. Не волнуйтесь, больше вы с ними не встретитесь.
— Мы можем что-то сделать для вас? — спросил Эдриан, одновременно натягивая штаны. — Мы знаем, кто вы, господин. Нам сообщили, что за дело взялись вы, а значит скоро мы сможем вернуться.
В ответ Холлисток только улыбнулся.
— Готовы? — спросил он, когда оба, полностью одевшись, стояли перед ним, вопросительно глядя на своего освободителя.
— Да, все.
— Ну пошли! — Генрих повернулся и пошел к машине, показывая дорогу.
Масси, увидев их приближение, завел двигатель и включил фары, облегчив путь людям, которые, не обладая зрением вампира, хоть и следовали за Холлистокам по пятам, но все равно спотыкались о мелкие неровности почвы. Сев на заднее сиденье, они трогательно обнялись, и почти не шевелясь, так и ехали до самого Лондона. Выехав на окружную, Масси повернулся:
— Куда ехать?
Однако вместо супругов ответил Холлисток:
— Кэмден роад, дом 16 а.
— Правильно? — он с улыбкой посмотрел назад.
— Да, — кивнул Эдриан. — Скажите, а что нам делать дальше?
— А что такое? — Холлисток снова посмотрел на него.
— Как нам теперь жить с этим? Мне кажется, что я вернулся в свое тело, словно получив его из сэконд-хэнда.
— А я теперь и вовсе не отмоюсь никогда! — поддержала его Элизабет. — И мне кажется, я никогда не смогу заснуть теперь. Я боюсь.
Холлисток отвернулся, медленно раскурил сигару и выпустив дым в приоткрытое окно, сказал:
— Сейчас я могу ответить вам. Немного позже все это станет вам непонятно. Вы, побывав там, и без меня прекрасно знаете, что вы не одни в таком положении. Множество людей возвращается в свои тела и полностью забывают об этом. Иногда у них сохраняются беспорядочные отрывочные воспоминания, и тогда появляються рассказы о домовых, ангелах, русалках, инопланетянах. Словом, все то, что сознание перенесло из тонкого и потустороннего мира, перемешивается в кашу, и на основе этого люди начинают выстраивать свои умозаключения, но им все равно почти никто не верит. Сейчас вы знаете, о чем я говорю, но повторюсь, скоро это забудется.
— Я не думаю, что смогу это забыть! — проговорила Лиз.
— Об этом уже позабочусь я! — усмехнулся Холлисток. — Ведь если оставить вам все воспоминания, то это действительно уже не позволит вернуться к прежней нормальной жизни, и тогда не так много путей останется перед вами. Некоторые попадают в психушки, другие заканчивают жизнь самоубийством, и только единицам удается получить выгоду из своих знаний, которые, хоть они и мизерные, но все равно могут давать власть над другими, обычными людьми. Это всякие прорицатели, гадалки, колдуны и прочая публика. Среди них абсолютное большинство это мошенники, но примерно десятая часть действительно что-то из себя представляет. Поскольку в вас я не вижу необходимых для этого качеств, то лучше вам остаться нормальными простыми людьми. Заведете себе двоих детей и все у вас будет хорошо!
Закончив этот длинный монолог, Генрих с интересом посмотрел на притихших сзади людей. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, но слушали очень внимательно.
— Если вы сделаете это для нас, — наконец сказал Эдриан, — то это было бы прекрасно. Мы и так у вас в неоплатном долгу, и я не знаю, чем мы заслужили такое внимание.
— Ваши долги оплатят другие, — ответил Генрих, — а внимание к вам обусловлено только законом высшей справедливости и не распространяется на конкретные личности. Так что можете быть спокойны.
— Приехали! — объявил Масси, когда они остановились около современного многоэтажного дома, даже не заметив за разговором пройденного пути.
— Идемте, — Генрих вышел первый, и дождавшись, когда Лиз и Эдриан выйдут из машины, сам повел их к подъезду, оставив Масси дожидаться его на улице.
Уже в лифте он еще раз внимательно осмотрел обоих:
