— Я все время думаю над твоими вчерашними словами, — она смотрела на него, но не фиксировала взгляд, постоянно перемещая его вдоль все фигуры Холлистока. — Я понимаю, что ты не лгал, я сразу почувствовала в тебе что-то такое. Скажи мне, каково это?
— Вампиром быть приятно, — улыбнулся он, — ты же вчера сама озвучила все преимущества этого состояния.
— Ты не боишься света.
— Мэри, есть в освещении темы вампиров три темы. Первая — это вымысел, который преподносится в средствах массовой информации. Вторая — это полуправда, которая немного присутствует даже в вымысле, и третья — это чистая правда, которую знают только посвященные. Она состоит в том, что настоящих вампиров никто не видел, а потому и судить, какие мы, никто не может. Ты меня видишь таким, видишь Масси, и вот поди попробуй понять отличия. Конечно, вампир сильнее, умнее и красивее обычного человека. Он почти лишен человеческих недостатков, хотя и вампир вампиру рознь. У нас есть свои касты, и если вампиру можно с первой касты пройти путь духовного и физического развития до третьей, то вампиры четвертого, образно скажем, уровня, уже такими рождены и их каста правящая. Они практически идеальны, и потому достойны править остальными. У людей обычно все не так, и правящая верхушка частенько процентов на 70 состоит из ничтожеств, которых вознесли наверх деньги, связи или просто факт рождения в той или иной семье. Ни вампиры, ни другие сущности, не противоборствуют этому, потому что ничтожествами гораздо легче управлять.
Мэри слушала внимательно, иногда согласно кивая головой.
— Любой вампир сильнее даже самого сильного человека, я имею ввиду интеллект?
— Да, милая. Вампиром может стать человек, но никогда им не становится человек слабый и бесталанный. Каждого тщательно выбирают, и прежде чем стать вампиром, он должен что-то сделать для своего создателя.
— А что я могу сделать для тебя? — она привстала и обвила его шею руками.
— Мне нужно твое однозначное согласие и твоя любовь.
— А что будет потом?
— Потом будет то, что будет, — Генрих прижал ее к себе и улыбнулся. — Я ничего не собираюсь тебе выдумывать, не собираюсь обещать вечной любви, счастья и радостей жизни. Я не человек, чтобы заниматься подобными наивными глупостями. Будет только то, что должно быть, а вот как это будет выглядеть, я не знаю. Время идет нелинейно, и можно предугадать развитие событий только на несколько десятков лет вперед, и то только для обычных людей. Жизнь вампира далеко не так однозначна, Мэри, чтобы ее можно было спланировать или отследить.
— Что ты получишь, если я соглашусь стать твоей…жертвой?
— Не жертвой, а счастливой обладательницей самого великого дара, которого может удостоиться человек — бессмертия. А я в момент укуса обрету на некоторое время всевидение, что позволит мне найти двух негодяев, где бы они не находились. Я смогу накинуть на них невидимый аркан, и им уже не скрыться.
После этого Генрих рассказал Мэри всю подоплеку своего появления в Лондоне и о невероятно сложной задаче, стоящей перед ним.
— Эти двое захватили тела неповинных и мне нужно вернуть их назад, одновременно не повредив эти тела, — говорил он. — Если бы нужно было бы просто забрать эти две души, я бы разорвал их на части в один миг, но теперь мне придется не только отыскать их в огромном городе, но и, усыпив их бдительность, аккуратно переместить в другой мир.
— Как это возможно? — Мэри удивленно посмотрела на него.
— Еще не знаю, — признался Холлисток, — но уверен, что все получится. Еще проблема в том, что нельзя долго тянуть с поисками, потому что они ведут образ жизни, который ни капельки не способствует сохранению этих тел в нормальном состоянии, я имею ввиду физическое и психическое здоровье.
— А ты Бога видел? — вдруг спросила она. — Ты же должен, если можешь ходить в иные миры.
— Какого именно? — улыбнулся Холлисток. — У разных народов свои боги.
Видя огромный вопрос в ее глазах, он продолжил:
— Богов много, Мэри, хотя слово «бог» не совсем здесь уместно. Разные народы были созданы разными личностями, и именно по своему подобию. Если говорить об этом, то некоторых их них я видел.
