Генрих негромко включил телевизор и, налив себе чаю, смотрел его до девяти часов утра. Однако, видя, что Масси и не думает вставать, он подошел к нему и хлопнул его по ноге газетой. Тот от неожиданности подскочил на своем диване и начал ошарашено озираться вокруг, не сразу заметив Холлистока, стоявшего немного позади.
— О, босс! — воскликнул он, придя в себя и сообразив, в чем дело. — А вы уже тут?!
— Нет еще, но к обеду буду! — Холлисток усмехнулся и пошел открывать шторы, чтобы яркое утреннее солнце смогло проникнуть в комнату.
После этого, увидев, что во время его отсутствия Масси не терял времени попусту, что вокруг чистота и порядок, он, удовлетворенно крякнув, опустился в кресло и с удовольствием вытянув ноги, сказал:
— Что у нас новенького?
— Есть кое-что, — Масси уже заправлял постель, — вчера, уже к вечеру, звонила женщина. Голос, такой, нервный, лет примерно пятьдесят. Очень просилась на прием, но я сказал, чтобы перезванивала на следующий день, что доктор на выезде к клиенту. Мне кажется, что с ней можно будет работать. Потом пришла Элизабет и сказала, что вы не придете. Я тогда убрался везде, поужинал, и просто лег спать.
— Хорошо, — кивнул Холлисток. — А что ты не в комнате своей спишь? Валяешься по всем диванам!
— А не знаю, сплю, где засыпается. Тем более, тут телевизор больше!
— Ладно, — Холлисток засмеялся, — тебя не перевоспитать! Теперь слушай план на сегодня. Сейчас ты пойдешь за газетами, потом купишь мне коробку сигар, возьми Dannemann Churchill в этот раз. Потом завтрак, и после три часа можешь заниматься, чем хочешь… а кстати! Что там у нас с машиной?
— Сегодня к 11 обещали подогнать к подъезду.
— Вот и отлично! После обеда отвезешь меня с нашей хозяйкой в Гайд-парк.
— А водить меня кто научит?
— Масси Грин! — Холлисток поднял глаза к небу. — Вы меня не перестаете удивлять вот уже целых сто лет! Пора бы уже привыкнуть, что если я что-то говорю, значит имею все основания это сказать! Перед поездкой ты получишь от меня на руки свои водительские документы, и через минуту будешь ездить не хуже, чем этот твой Лоуда.
— Лауда, босс, Никки Лауда.
— Ну, тем более! — усмехнулся Генрих. — Все, разговор на эту тему закончен. Иди, друг мой, и покупай мне сигары!
После этого он принял душ, выпил полстаканчика виски, чокнувшись с зеркалом, в котором отразилась только его одежда, и удалился к себе в комнату. Там Генрих переоделся в черный костюм, который привез с собой, плотно задернул шторы, и потушив свет, остался в полной темноте. Немного постояв молча, он начал глухим голосом читать непонятные слова, состоящие, казалось, из одних согласных звуков, редко перемежающихся буквами «о» и «а». Прошло пять минут, и Генрих Холлисток, резко вскинув вверх левую руку, громко воскликнул «Авес», после чего снова зажег свет и переоделся в легкие летние брюки и рубашку. Затем, снова открыв шторы, он впустил в комнату настоящий живой свет, подошел к шкафу и достал свой чемодан. Раскрыв одну из книг, он вынул из нее небольшую карточку и подошел с ней к окну. Это были права на имя Масси Грина, выданные недавно в Манчестере. Генрих придирчиво осмотрел документ, и удовлетворенный, положил его в карман и вышел в гостиную.
Дом уже проснулся. Снизу слушались голоса, хлопали двери, а из кухни тянулся чарующий запах свежемолотого кофе. Едва различимые для людей звуки и запахи, были для Генриха столь же явственны, словно все происходило совсем рядом, а не несколькими этажами ниже. Его органы чувств были еще более чутки, чем у обычного вампира, и он мог не только слышать голоса, но и читать мысли человека, находящегося на значительном отделении от него. Причем, для этого ему не надо было переходить в тонкий мир, а достаточно было просто настроиться с человеком на одну волну. Переходя же в иной мир, он и вовсе становился практически всесилен. Любые действия, которые обычный человек видит только в кино и воспринимает как колдовство, были там абсолютно рутинным занятием, однако Генрих Холлисток тем и отличался от обычных обитателей разных миров, что мог переносить плоды этих действий с собой, и в любом направлении. Тут вернулся Масси, и отправив его за завтраком, Генрих развернул перед собой газету, и с наслаждением затянулся свежей сигарой. Интересных новостей не было, однако все же он отметил одно из сообщений в колонке происшествий. Там говорилось, что вчера, в районе Вест-Энда, была замечена женщина, очень похожая на Элизабет Стоун, которая бесследно исчезла почти две недели назад вместе с мужем из собственной квартиры. Ее видел полицейский на пересечении Godliman street и Queen Victoria street, однако, когда он попытался заговорить с ней, она быстро забежала в соседний переулок, через проходной подъезд выскочила к собору святого Павла и исчезла в парке за ним. Полицейский показал, что она бежала широко и размашисто, и что он не смог догнать ее. Холлисток подошел к своему столу, достал карту Лондона и осмотрел это место. Потом он кивнул сам себе, подтверждая свою догадку, когда убедился, что близко к собору имеется большое кладбище. Он не сомневался, что это и есть та самая женщина, в тело которой вселился один из сбежавших наглецов, которых он преследовал. Однако тут Масси принес завтрак, и он отложил все в сторону, занявшись более интересным делом.
