Расселение придворных характеризуется прежде всего тем, что все они или, по крайней мере, значительная часть их имели одновременно квартиру в доме короля — в Версальском дворце — и особняк (hôtel) в городе Париже. Загородные дома, которые также имелись у большинства, мы можем в данной связи не принимать во внимание.
Версальский дворец — основное вместилище французского двора, местожительство придворной знати и короля — нельзя рассматривать и понять сам по себе. Он образует кульминационный феномен иерархически структурированного во всех своих проявлениях общества. Нужно видеть, как живет придворная знать у себя дома, чтобы понять, как живет король и его знать при нем. Городские дома знати (hôtels) показывают нам в относительно ясной и простой форме социологически значимые жилищные потребности этого общества. Они же, только умноженные, взаимопереплетенные и дополнительно усложненные особыми потестарными и представительскими функциями королей, определяют одновременно и облик королевского дворца, помещающего в себе придворное общество как целое.
3.
Здание, в котором проживала придворная знать, ancien régime, называлось в зависимости от ранга обладателя и, соответственно, от своей величины „особняком“ (hôtel) или „дворцом“ (palais). В Энциклопедии[20] воспроизведен план подобного особняка[21]. Пояснения Энциклопедии к нему и отдельные статьи дополняют представление о функциях отдельных его частей и помещений. Что в них значимо для социолога?
Мы видим перед собою здание, части которого сгруппированы вокруг большого прямоугольного двора. В торце, граничащем с улицей, двор ограничен закрытой с уличной стороны колоннадой, в центре которой большие ворота („porche“) образуют вход и одновременно проезд для карет. Справа и слева, вдоль обоих флигелей эта колоннада продолжается до центрального здания в другом торце двора, так что от входа всегда можно дойти до главного дома, не замочив ног. Это центральное строение, за которым и рядом с которым простирается большой сад, предназначается для общественных комнат; примыкающая часть флигелей заключает в себе „частные апартаменты“ (appartements privés). С задней стороны их находятся, справа и слева, небольшие цветники, отделенные от большого сада то большой галереей, то ванными и туалетными комнатами. Наконец, в тех частях флигелей, которые расположены ближе к улице, помещаются конюшни, кухни, квартиры для прислуги и кладовые. Они группируются справа и слева вокруг двух хозяйственных дворов меньшего размера, именуемых „нижними“ (basse-cour), которые отделены частями здания от малых цветников перед окнами частных покоев. В этих задних дворах, где производится часть кухонных работ, где между стойлами ставят экипажи посетителей, после того как их владельцы сошли на землю в большом дворе перед лестницей центрального здания, протекает жизнь „челяди“ (domestiques).
Как мы видим, люди королевского двора создали для себя в своих домах своеобразный тип городского жилища. Хотя это дома городские, но в их устроении еще ощущается связь с усадьбой землевладельца. Еще остался усадебный двор, но из всех его функций осталась только функция подъезда и репрезентативного пространства. Конюшни, кладовые и квартиры прислуги все еще сохранились, но они срослись с господским домом, а от окружающей природы остались только сады.
Эта типологическая связь городского дома с сельской усадьбой[22] симптоматична. Придворные конечно же городские жители, и жизнь в городе до известной степени накладывает на них свой отпечаток. Но их связь с городом не так прочна, как у работающей буржуазии. Большинство из них имеют еще одно или несколько поместий. От этих поместий не только происходят обычно их имена, но, как правило, и немалая часть их до ходов, и время от времени они удаляются в эти поместья.
Их общество всегда одно и то же, но место жительства меняется: то они живут в Париже, то отправляются с королем в Версаль, в Марли или в другой его замок, то обитают в одном из своих собственных загородных замков, то гостят в поместьях своих друзей. Эта своеобразная ситуация — жесткая привязанность к своему обществу, которое является их подлинной родиной, при относительно легко меняемом месте проживания — не в последнюю очередь определила их характер и характер их домов. Все в этих домах — об этом мы еще будем говорить вскоре — указывает на тесную связь владельца с этим обществом, и почти ничто в них — кроме, может быть, скученности различных комплексов в
