Герберт. Знаете ли вы, мои дорогие зверюги, что делают любящие? Смотрят друг другу в глаза, проникая взглядом в душу и желая вызнать о партнере все, даже самое сокровенное, что он хотел бы унести с собой в могилу.
Курт. Наши дороги окаймляют билеты в кино, на концерты, театральные представления, мы обложены бумажными шницелями.
Герберт. Эта бумажная охота за звериным началом в нас требует больших расходов. Да и воздух для дыхания растрачивается впустую, когда мы раздеваемся друг перед другом якобы для того, чтобы заняться спортом. В любой купальне, где с каждой травинки капает крем от загара, можно увидеть больше.
Курт. Вы-то, по крайней мере, уже сейчас звери, дорогие приятели-пожиратели!
Медведь. А не лучше ли было стать пивным ларьком и затеряться в толпе себе подобных? Чтобы не чувствовать себя одиноким и униженным?
Курт. Разве зверь хочет, чтобы на его пути встречались только такие же звери?
Медведь. Мы не очень любим пожирать тех, кто слабее нас.
Герберт. Но ведь в любви каждый остается самим собой! И чувствует себя уютно в спортивной тесноте партнера.
Курт. А мне показалось, что в любви мы теряем свою сущность и распадаемся, погибаем.
Медведь. Путники стали нас бояться. Вот до чего дошло человечество.
Лось. В лесной чаще мы часто замечали, как люди, которые сами кормятся только отходами, на закруглениях и поворотах жизни и спортивной карьеры просто-напросто отбрасывают в сторону своих еще вполне закругленных жен. И мы, полицейские природы, должны их поедать. Хотя я предпочитаю ягоды.
Курт. Разве не прискорбно, что мы разорвали связь с природой?
Лось. Да, нам с природой надо держаться вместе.
Курт. Вы производите странное впечатление, которое следовало бы отлить в гипсе, чтобы увидеть, можем ли и мы существовать в звериной шкуре.
Герберт. Мы еще никогда не видели существ, подобных вам. Вы просто обязаны быть добрыми, иначе через десять минут вы стерли бы нас в порошок только потому, что вам захотелось бы встать со своих мест. Да уж, постарайтесь быть добрыми, по крайней мере с нами!
Медведь. Это начинает мне нравиться! Где бы мы, звери, ни появились, тут же собирается толпа любопытных, среди которых обязательно найдется один, жаждущий сделать из нас кровавое месиво.
Лось. Ну, и от него мы своевременно избавляемся.
Медведь. Он был для радости рожден — и сдох под колокольный звон.
Герберт. Все это звучит так, что лучше не придумаешь. Послушайте, а не обменяться ли нам с вами костюмами? Чтобы наши жены могли, наконец, взглянуть на нас вблизи?
Курт. То-то будет весело, когда мы станем необузданными разрушителями! И станем в кино пробираться к своим местам, топча и кусая всех подряд!
Герберт. Да, мы заплатим, если вы дадите нам на время свои классные, до жути прекрасные костюмы!
Курт. Да, заплатим за все и сразу.
Герберт. Дайте нам побыть Лосем и Медведем. Тогда мы сможем насытиться нашими женами не так, как всегда.
Курт. А как хищные звери.
Медведь. Мы договорились встретиться здесь с так называемой Кариной и некой Эммой. О нас можно сказать, что мы здесь в роли музыкальных озорников. Сначала издаем пронзительный визг. Это наша музыка! Потом хватаем и притягиваем к себе чужую плоть!
Лось. Нам не с руки отказываться от нашего нового замечательного свидания.
Медведь. Правда, есть одно обстоятельство, о котором следует сказать. Женщины, которых мы хотели встретить и сожрать, соврали насчет своего возраста.
Лось. Одна из присланных нам фотографий была сделана по меньшей мере лет двадцать тому назад. Хотя в мозгах зверя не так уж много извилин, нельзя же считать его полным идиотом.
Медведь. Что правда то правда.
Лось. Возможно, возраст потому и опасен, что люди, потерявшие над собой контроль, могут лишиться чего-то такого, что потом так и не сумеют найти.
Медведь. Хотя я не понимаю, для чего это «что-то» могло бы им понадобиться? Разве для того, чтобы засунуть себе в штаны.
Лось. Вы и впрямь хотите стать таким же благонравным зверем, как я? В своем нутре я приготовил нежные взгляды. Клади на картонную тарелочку безо всякой каемочки и подавай к столу.
Медведь. А я лучше поброжу вокруг и стащу кого-нибудь на десерт. Природа соединила во мне свои старые стратегии с новым боевым оружием.
