Глава VI. На Киев. 1214 г
— Разговор у нас с тобой, посадник, будет долгий, — сказал Мстислав Мстиславич, невольно стараясь избегать взгляда новгородского посадника. — А сначала ты мне откройся: держишь на меня обиду? Я тебе и добра ведь много сделал.
— Нет, княже, сейчас уже не держу, — честно ответил Твердислав. — Было такое, отпираться не стану. Но то все прошло. Ты, княже, тогда прав был. Хотя я и виноват не был.
После недавней смерти старого Дмитра Якунича князь Мстислав первым поспешил предложить городскому совету вернуть бывшего посадника Твердислава на его прежнее место. Совет принял предложение князя охотно, но самого Твердислава пришлось немного уламывать. Он отговаривался болезнями, немощью, хотя был еще крепок и здоров. Князь настаивал. Твердислав отказывался, ссылаясь на выдуманные причины: вдруг-де он не сможет князю угодить и тот снова станет искать ему замену? Хорошо, что в Новгороде было одно старое и верное средство — городское вече. Мстислав Мстиславич собрал народ на дворе Ярославовом, выкликнули посадником Твердислава — и новгородцы единогласно потребовали, чтобы он вновь занял свою должность. Тут уж, конечно, Твердислав не стал спорить.
Умный и опытный, он понимал, что князь Мстислав хлопочет за него не потому, что пытается загладить вину свою за недавнее несправедливое смещение Твердислава. Хотя и это, наверное, двигало князем: был совестлив. Мстислав Мстиславич задумал что-то великое, позначительнее похода против чуди — и Твердислав был ему очень нужен. Потребуется князю поддержка Новгорода. А если посадник свое слово скажет — эта поддержка будет гораздо сильнее. В Новгороде Твердислава тоже уважали.
Он давно простил князю обиду. Сам знавший, что такое власть и что она с душой человеческой делает, какие страхи на человека напускает и как заставляет голову ломать, он скоро понял, что князь Мстислав сместил его не потому, что был в нем, Твердиславе, не уверен. Князь был не уверен в себе — поэтому и хотел видеть возле себя послушного и безопасного Дмитра Якунича.
— Мне, княже, на тебя обижаться не положено, — сказал Твердислав, желая поскорее закончить тягостное для обоих начало разговора. — Да ты ведь меня не за этим позвал — про мои обиды спрашивать. О чем, ты говоришь, будет беседа?
Мстислав Мстиславич поднял взгляд на посадника:
— Нужны мне будут новгородские полки. Дело предстоит нешуточное — одной моей дружины мало.
— Что ж, князь Мстислав, ты наш господин — приказывай.
— Да не простое ополчение, посадник. Не то что по чудь прогуляться. Войско мне надо такое, чтоб далеко его повести и надолго. И чтоб никто домой раньше времени не запросился. А то я знаю, каково в походе с городским ополчением! Им вся война — пошли, добычу взяли — и скорей назад, к семьям да к хозяйству.
— А что за война будет? С кем? — с любопытством спросил Твердислав. Он до прихода к князю уже догадывался кое о чем и теперь хотел проверить — верны ли его предположения.
— А вот что за война. — Мстислав Мстиславич полуотвернулся от собеседника и смотрел в раскрытое окно. — Против врага моего старого, князя Всеволода.
«Какого, княже, Всеволода?» — хотел слукавить Твердислав. Но передумал и спросил напрямую:
— Не Святославича ли, князя Чермного?
— Да ты ведь и сам все знаешь, посадник, — обернулся князь к Твердиславу. — И про то, как он, Всеволод-то Чермный, побил меня — ведь знаешь?
— Мое дело такое, князь Мстислав, — все знать. Слыхали мы и про это.
— Много вы понимаете. Слыхали! — Мстислав Мстиславич нахмурил брови. — Я тут у вас обабился совсем. Честь моя задета, враг гуляет себе, а я по чудским лесам коров да овец для Новгорода пасу.
— Скотины много добываешь, княже. За то тебе от граждан новгородских спасибо.
