Приди и помоги - страница 158

Шрифт
Интервал

стр.

Мстислав Мстиславич сначала не поверил: не может быть такого, чтоб Ярослав. Не укладывалось в голове. Еще под Новгородом на обочинах дорог кости белеют — мертвые кости тех, кто задушен был голодом! А те полтораста купцов новгородских, закопанных в яме живыми? Про них уже забыл Новгород? Звать на княжение Ярослава! Немного в городе таких семей, где хоть одного человека, да не убил Ярослав Всеволодович.

Однако вести подтверждались. И Мстислав Мстиславич почувствовал, что даже не рассержен — просто усталость какая-то появилась в душе. Ведь не только свою честь новгородцы уронили — они и его труды и ратные подвиги свели на нет. Зачем все это было?

Отныне Удалой больше не думал о новгородских делах — будто брезговал. Пусть сами разбираются, суждено им пропадать, блядиным детям, — так пусть пропадают.

Не на Новгороде свет клином сошелся. Через год после вокняжения Ярослава стали появляться слухи о новой опасности, которая могла угрожать уже всей русской земле, да и не только ей. И чем больше таких слухов появлялось, тем труднее становилось им не верить.

Рассказывали, что далеко на востоке, за половецкими бескрайними степями, появился будто новый народ, столь многочисленный, что покрывал огромные пространства. И состоял этот народ будто бы из одних воинов, и желал одного — весь мир покорить. Про такие народы будто бы слышно было раньше. В писаниях епископа Мефодия Патарского говорилось, что когда-то давно царь древний Гедеон победил это неисчислимое племя и загнал его на долгие века в пустыню Патарскую, между Востоком и Севером. И, загнав, повелел этому племени оставаться там до скончания света. Что ж, в такое поверить было нетрудно Мстиславу Мстиславичу: когда вся твоя жизнь кажется прожитой впустую, тогда поверишь и в близкий конец света. Грех и бесчестие повсюду, словно напоследок грешат люди!

Кто-то называл новое воинственное племя печенегами, так было привычно. Другие говорили: называются они, эти народы, таурменами, что означает — темные люди, из бездны вышедшие. Но чаще всего про них говорили: татары, и это режущее слово, казалось, больше всего подходит к загадочной огромной силе, которая собралась где-то далеко и готовит всем погибель. Конечно — никакие не печенеги, а именно татары.

Когда Мстислав Мстиславич уверовал в эту новую угрозу, ему стало ясно, что все войны, в каких он участвовал и побеждал, могут отныне считаться детскими играми в сравнении с грядущей войной, если она, конечно, придет. А что может помешать ей прийти?

Торговые гости, прибывшие в Галич из восточных стран, рассказывали о страшной опасности все подробнее. Татары, оказывается, уже давно начали завоевывать мир и половину успели завоевать. Покорились им и Персия, и Бухарское царство, и большая часть половецких степей, и аланские земли, и даже великая страна Синь, отделенная от прочих стран и народов неприступной и длинной стеной. Во главе татар стоял царь по имени Чингис или Чингисхан, что значит просто — великий хан. И мощь Чингисхана все росла, и властолюбие его требовало новых и новых завоеваний. Перед татарами лежала незавоеванной только Русь.

Князь Мстислав потерял покой. Ему было совершенно ясно, что войны с татарами не избежать. А если так, то именно он станет главным противником Чингисхана. Он, Мстислав Удалой, — самый сильный и славный воин среди всех русских князей.

Но он чувствовал, что даже ему не справиться в одиночку с грядущим небывалым нашествием. Против татар надо было поднимать всю русскую землю.

В начале весны Мстислав Мстиславич узнал, что в киевских землях стали появляться половцы — целыми ордами бежали из своих степей, спасаясь от смерти. Враг уже был близко! Нападения на Русь следовало ожидать уже этим летом. Князь отправился в Киев посмотреть, что к чему, посоветоваться с другими, с Мстиславом Романовичем, например, о том, как можно спастись от общей беды.

По дороге в Киев Удалой встретил своего тестя — хана Котяна, который ехал к нему в Галич — все с теми же рассказами о нашествии. Котян тоже понимал, что на татар нужно поднимать всю русскую землю, и уж если кто и может ее поднять, так это Мстислав Мстиславич. И больше никто.


стр.

Похожие книги