– Клэр? – спросила я. – Это я, Кристин.
Тишина. Время растянулось, – казалось, оно продлится вечно. Сперва я решила, что она не ответит, что она давно забыла, кто я такая, или не хочет со мной разговаривать. Я закрыла глаза.
– Крисси! – воскликнула она. Как будто маленький взрыв. Она издала какой-то странный булькающий звук. – Крисси! Господи! Дорогая, это и правда ты?
Я открыла глаза. По незнакомому, но, очевидно, моему лицу медленно катилась слеза.
– Клэр? Да, это я. Крисси.
– Черт побери! О господи! – И затем совсем тихо: – Черт, черт! Роджер! Родж! Это Крисси! Сама позвонила! – И вдруг неожиданно громко: – Как ты? Где ты? – И снова: – Роджер!
– Я дома, – ответила я.
– Дома? – переспросила она.
– Да.
– С Беном?
Внезапно я насторожилась:
– Да. С Беном. Ты получила мое сообщение?
Я услышала, как она вдохнула воздух. От удивления? Или это она закурила?
– Ну да! – ответила она. – Я бы перезвонила, но у меня телефон городской, а номера ты не оставила. – Она помедлила, и я задумалась: может, не только поэтому она не стала мне перезванивать? Но тут Клэр сказала: – Не важно. Как ты, милая? Так здорово слышать твой голос! – Я не нашлась что сказать, и Клэр быстро спросила: – А где ты живешь?
Я почувствовала прилив счастья, ведь вопрос означал, что они с Беном не встречаются, и сразу подумала: она может спрашивать нарочно, чтобы я ничего не заподозрила. Мне так хотелось ей верить – и знать, что Бен бросил меня не потому, что нашел что-то в ней, ту любовь, которой я его лишила, ведь если так, то я снова смогла бы верить моему мужу.
– Крауч-Энд, так, кажется?
– Верно, помню, – ответила она. – Так как ты там? Как твои дела?
– Знаешь, – ответила я, – я ни черта не помню!
И мы обе рассмеялись. Мне стало хорошо: наконец какая-то радостная эмоция, но мы тут же замолкли. Обе.
– Голос у тебя бодрый, – заметила она. – Правда.
Я сказала ей, что снова пишу.
– Ого! Супер! И что же ты пишешь – роман?
– Нет, – ответила я. – Трудновато писать роман, если ты не помнишь, что с тобой было вчера. – (Тишина.) – Просто записываю то, что происходит.
– А-а, ясно, – только и произнесла Клэр.
И я подумала: может, она не до конца осознает тяжесть моего состояния? Меня удивил и насторожил ее тон. Довольно прохладный. Стало интересно, как мы расстались, когда виделись в последний раз.
– Ну и как ты живешь? Расскажи, – попросила она.
Что ей ответить? Мне внезапно захотелось дать ей почитать свой дневник, пусть сама узнает, но, конечно, этого я сделать не могла. Во всяком случае, пока. Кажется, столько хочется сказать, столько всего я хочу узнать. Про всю мою жизнь.
– Не знаю, – призналась я. – Трудно…
Должно быть, голос у меня сделался грустный, потому что она сразу же спросила:
– Крисси, милая, что-то случилось?
– Ничего, – быстро ответила я. – Я в порядке, просто… – И замолчала, не закончив предложения.
– Что, милая?
– Не знаю. – Я подумала о докторе Нэше, о том, что я ему наговорила. Могу ли я утверждать с уверенностью, что он не будет общаться с Беном? – Я просто в замешательстве. Кажется, я сделала большую глупость.
– О, я уверена, что не сделала. – Она вновь замолчала – что-то прикидывает? – и затем спросила: – Слушай, я могу поговорить с Беном?
– Его нет. – Я испытала облегчение: наконец разговор зашел о чем-то конкретном, осязаемом. – Он на работе.
– Ну да, точно, – сказала Клэр.
Какое-то время мы молчали. И вдруг разговор показался мне бессмысленным.
– Мне нужно увидеть тебя, – сказала я.
– «Нужно»? Не «хочется»?
– Нет же, – начала я, – конечно хочется…
– Расслабься, Крисси, – поспешила вставить она. – Я шучу. Я тоже хочу тебя увидеть. Ужасно хочу.
Я почувствовала облегчение. Я опасалась, что наш разговор вот-вот зайдет в тупик, закончится вежливым «до свидания» и вялым обещанием «как-нибудь созвониться». После чего еще одна дорога моей жизни навсегда закончится тупиком.
– Спасибо, – ответила я. – Спасибо!
– Крисси, мне так тебя не хватало! Я каждый день тебя вспоминала. Каждый божий день думала, что вот сейчас этот чертов телефон зазвонит и я услышу твой голос, и в то же время никогда не верила, что это будешь ты. – Она замялась. – Как… как твоя память? Сколько ты вспомнила?
