Доктор Нэш опустил голову и почесал затылок. Сквозь волосы у него уже просматривалась кожа, особенно на самой макушке. Сам он пока ничего не замечает, но этот день настанет. Он увидит себя сзади на случайной фотографии или в примерочной, ему скажет об этом парикмахер или подружка. Старость доберется до каждого. Хотя и в разных обличьях.
– Кстати, – произнес доктор с немного наигранной радостью, – я вам кое-что принес. Это подарок. Ну не совсем подарок, просто мне кажется, вам нужно это иметь. – Он наклонился и поднял с пола свой портфель. – Не знаю, есть ли у вас экземпляр, – сказал он, открывая его. – Держите.
Я знала, что это будет. Конечно, что же еще? Ничего, тяжеленькая. Он положил ее в конверт, который для верности заклеил скотчем. Сверху толстым черным маркером было написано: Кристин.
– Это ваша книга, – сказал он. – Ваш роман.
Я не понимала, что ощущаю. Вот оно, доказательство. Теперь я могу, если потребуется, предъявить его кому угодно.
В конверте больше ничего не было. Я достала книгу. Она была в мягкой обложке, не новая. На передней сторонке обложки – четкий круг от кофейной чашки, края страниц пожелтели от времени. Интересно, доктор Нэш принес мне свой экземпляр или книгу до сих пор можно купить? Держа ее в руках, я вдруг снова почувствовала себя как тогда, в своем видении: совсем молодой, юной, заглядывающей в свой первый роман, чтобы почерпнуть идеи для второго. И каким-то образом я знала, что это не сработало, что второй роман не был написан.
– Спасибо вам, – произнесла я. – Спасибо, доктор!
– Не стоит, – улыбнулся доктор Нэш.
Я сунула книгу под куртку, и всю дорогу домой она словно билась в унисон с моим сердцем.
Оказавшись дома, я тут же пролистала свой роман, правда бегло. Мне хотелось как можно подробнее записать события дня, пока не пришел Бен. Но как только я закончила, тут же побежала вниз, чтобы рассмотреть подарок доктора.
Я взяла книгу в руки. На обложке был нарисован стол с пишущей машинкой, на каретке которой восседала ворона, склонив голову набок, словно пыталась прочесть написанное на листе бумаги, вставленной в машинку. Над фигурой вороны стояло мое имя, а над ним – название романа: Для ранних пташек. Кристин Лукас.
Я открыла книгу дрожащими руками. На титульной странице посвящение. Моему отцу. Мне тебя не хватает.
Я закрыла глаза. Воспоминание – как вспышка. Я вижу отца: он лежит на кровати, под яркими лампами, с почти прозрачной кожей, весь блестящий от обильного пота. В его руку вставлена трубка, на капельнице висит мешок с бесцветной жидкостью, рядом картонный поднос и коробочка с таблетками. Вот сестра проверяет его пульс, мерит давление, но он не просыпается. С другой стороны кровати сидит мама, еле сдерживая рыдания, а я, напротив, не могу выдавить ни слезинки.
Включается обоняние. Я ощущаю запах срезанных цветов, запах земли, тошнотворный, сладковатый. Это день кремации. Я вся в черном, что для меня, как я уверена, не редкость, но ненакрашенная. Мама сидит рядом с моей бабушкой. Открываются шторки, гроб уплывает внутрь, и я начинаю плакать, представляя, как папа превращается там в уголь и золу. Мама сжимает мою руку, и мы идем домой, где выпиваем дешевого шампанского и едим сэндвичи, а тем временем солнце потихоньку садится, опускаются сумерки.
Я вздохнула. Образ испарился, я открыла глаза. Вот она передо мной, моя книга.
Я перевернула титульный лист и начала читать.
Взревел мотор, правой ногой она изо всех сил надавила на газ, и в тот же момент отпустила руль и закрыла глаза. Она ведь знала, что так будет. Знала, к чему все это приведет. Знала с самого начала.
Я пролистала книгу до середины, прочитала пару абзацев, потом открыла в самом конце.
Мой роман был о женщине по имени Лу и мужчине по имени Джордж, как я поняла, ее муже, действие происходило во время войны. Какое разочарование! Не знаю, что я ожидала прочесть, может, автобиографию, но, похоже, эта книга не даст мне ответов на все вопросы.
И тем не менее, подумала я, посмотрев на заднюю сторонку обложки, я написала книгу и ее опубликовали!
В том месте, где обычно помещают фотографию автора, я прочла краткую справку:
