Странная мысль приходит мне в голову, опускается на плечо, как перышко. Сколько горя видела эта комната?
Только теперь я осознаю, что Ной все еще держит собаку за ошейник, и они оба наблюдают за мной. Я знаю, что выдала себя, широко открыв глаза и рот, как рыба, выброшенная на берег. С таким же успехом я могла бы просто вытащить шестьсот долларов из своей сумочки, и признаться, что это все, что у меня есть. Конечно, я ничего из этого не сделала – это просто невозможно для человека, привыкшего к хорошей жизни. Даже Франклин, кажется, это понимал. Вместо этого я обернулась, чтобы посмотреть, по-настоящему посмотреть на человека, который здесь живет, владельца пианино, люстры, книг и собаки. Он пристально смотрит на меня в ответ, левый уголок его рта приподнимается в полуулыбке. Теперь я вижу, что он стар. Он уже дедушка, лет шестидесяти пяти или семидесяти, а еще он ниже меня ростом. На нем один из тех модных свитеров-поло, из-под которых виден аккуратный воротничок рубашки. Похоже, под кепкой «Янкис»[7] у Ноя совсем не осталось волос. Растущие пучками брови, бледно-голубые глаза, уже упомянутая полуулыбка и сухая ладонь с длинными, тонкими пальцами, которую он протягивает мне.
– Добрый вечер, – говорит он, – Алиса Ли. Очень приятно с вами познакомиться. Франклин, – Ной указывает на большую коричневую собаку, которая тянется ко мне, – очевидно, того же мнения.
Позже, оглядываясь назад и вспоминая все то, что дюйм за дюймом направляло меня к реке, я пойму, что это было незаметным началом конца: пожатие мягкой, теплой руки старика, экскурсия по его квартире с большой коричневой собакой, бегущей впереди. Свежие полотенца на комоде в спальне и шкаф с пустыми вешалками.
– Если вы захотите развесить свои вещи.
Предложение выпить чашку кофе, на которое я отвечаю «Да, пожалуйста».
Покачивание головы со словами «Нет, не беспокойтесь об этом сейчас», когда я предлагаю заплатить за мое недельное пребывание.
– Для этого у нас еще будет время, Алиса, – бросает Ной через плечо и уходит готовить мне кофе. Я тяжело опускаюсь на край своей новой кровати, Франклин у моих ног. Семь ночей и минус половина денег, что у меня имеются. И все же тот же самый смех, который ощущается как прохладная вода в жаркий день, снова рвется из моей груди.
– С тобой все будет в порядке, Алиса Ли, – говорю я вслух полотенцам, вешалкам и собаке шоколадного цвета. В тот момент мне было так приятно в это верить.
У Руби Джонс все было не так гладко.
Для начала, ее тело никак не может совладать со временем. Она пробыла в Нью-Йорке несколько часов, но чувствует себя настолько дезориентированной, что ей кажется, будто она провела тут дни – или, наоборот, считаные минуты. Когда она открыла дверь в свою квартиру-студию, ей ничего так не хотелось, как забраться прямо под одеяло широкой низкой кровати, стоявшей всего в шаге от дверного косяка. Но было еще слишком рано, так что она надела теплое пальто и отважилась пройти один квартал до Бродвея, в надежде размять ноющие ноги. Измученная столь длительным путешествием, Руби изо всех сил пытается смотреть на бесконечные строительные леса, магазины и трещины на тротуарах, а также на идущих слишком быстро и говорящих слишком громко людей как на что-то захватывающее, а не как на реквизит или массовку на съемочной площадке. Оказавшись где-то между реальностью и бредом, она, потерянная и замерзшая, бродит взад и вперед по улице, пока не покупает кусок пиццы с сыром за 1,27 доллара и бутылку «Серого Гуся»[8] за 59 долларов, чтобы отметить приезд. Забрав первый нью-йоркский ужин в свою комнату, Руби сидит, скрестив ноги, посреди низкой кровати, слизывая жир с пальцев и попивая водку прямо из бутылки.
Увидев себя в зеркале, стоящем напротив кровати, Руби не может удержаться от смешка и прижимает руку ко рту, чтобы заглушить звук.
У женщины в зеркале волосы почти такие же жирные, как кусок пиццы, покрасневшие щеки и губы, которые начинают трескаться. Какое неблагородное начало ее приключения, признает она, ущипнув себя за дряблую, синеватую кожу, собравшуюся под глазами. Руби прикидывает, насколько она все-таки устала, прежде чем снова приложиться к бутылке.
