— Интересная–то интересная, — невесело усмехнулся Дрожко, — но все на уровне гипотез.
— А я вам еще интересней расскажу, товарищ полковник, — улыбнулась Варька. — Предположим, контролька на дверях ДК оказалась бы не закрыта и под машину, как говорит Саша, «наркомана хренова» попала бы наша Надя. Что бы мы имели? Убитый Хорьков и рядом отравленный наркотик — это раз. Во–вторых: сбитая девочка с пакетом такого же наркотика. Брошенная машина с тем же наркотиком, но уже в чистом виде — это три. Вы, Саша, отпечатки нашли? Только не хозяйские, а чужие?
Ефимчук отрицательно помотал головой:
— Совсем не за что зацепиться.
— Так же как и в случае с Людой Светловской, — в упор глянув на Семенова констатировала хозяйка «Санта — Барбары». — Девочка сама себя уколола, никаких посторонних отпечатков. Все очень чисто.
— Ну… — нахмурился Володя. — Там, действительно, все было очень просто.
— Одноклассницы Люды кое–чего вам не сказали, — улыбнулась Варька. — Вы были у них как взрослый дядя–милиционер, а я почти как подружка.
— Варвара Викентьевна, есть определенные правовые нормы, — вспыхнул Семенов. — Допрос несовершеннолетних должен проводиться только в присутствии преподавателя, детского психолога или…
— Володя, я же не сотрудник милиции, — пожала плечами Варька. — И протоколов я не вела. Но информацией поделиться могу.
— Какая информация? — нетерпеливо спросил Дрожко.
— Люда и Надя были знакомы. У Люды последнее время перед смертью ощутимо, как они говорят, «ехала крыша». Даже мать Люды Светловской признает, что дочь стала абсолютно неуправляемой. Кстати одноклассницам она кое–что рассказывала о некоем «чудо–порошке».
— Это не отрицает версии с передозировкой, — закуривая новую сигарету возразил полковник.
— Так же как и той версии, что Люда стала опасна для того, кто снабжал ее порошком.
— Этот кто–то не может быть Хорьковым, — поддержал начальника Семенов. — К тому же, Светловская умерла от передозировки героина.
— Я и не думаю, что настоящую Люду убил Хорьков, — согласилась Варька. — Он появился на сцене несколько позже, после того, как вел–вел и не довел Надю в милицию. Может быть, он что–то узнал от нее? Например, где получить такой прекрасный порошок?
Внутренне я напрягся. Если Варька решит сдать Верку, так только сейчас, но моя хозяйка не стала этого делать.
— Я просто хотела обратить ваше внимание, — с улыбкой сказала она, — что в этом деле все еще очень–очень много неясного.
— Фантомас какой–то получается, — вздохнул Ефимчук. — Убивает направо–налево и наркотики разбрасывает.
— Не разбрасывает, а оставляет, — сердито поправил Дрожко. — Да так, чтобы вы, оглоеды, обратили на них внимание, а вы вместо этого ворон считаете.
— Не буду же я его на язык пробовать, — завел старую песню Саша. — На анализ отправил, а мне в лаборатории — «в пятницу, в пятницу. Дел по горло»!..
— А зачем ему их раз… в смысле, оставлять? — задумался Семенов. — Он ведь понимает, что такое количество наркоты, да еще постоянно всплывающее в связи с убийством неизбежно привлечет наше внимание.
— Двумя убийствами, — уточнил полковник. — Если вам верить, Варвара Викентьевна, по плану убийцы, мы должны были получить два трупа: один из которых отравлен порошком и задушен, а вторая — сбита машиной и имеет этот порошок на руках.
— Причем, сбита так, что сомнений в умышленном наезде не остается, — подхватил Володя Семенов. — Если он и правда не наркоман.
— Сложноватая операция для наркомана. Изучить здание, подобрать ключ, добиться, чтобы жертва оказалась в нужное время и в нужном месте. Позаботиться о таком отходе, чтобы мы и не подумали о том, что в здании был иной подозреваемый, кроме Дубовой. Уверена, что и машину он присмотрел заранее, — перечислила Варька. — Уговорить Надю закрыть чердачную дверь, выбросить ключ и пообещать ей за это сто грамм порошка… Для нее это настоящее сокровище.
— Он мог пообещать отдать порошок на улице, — согласился полковник. — Точно так же сбить ее и никаких следов не осталось бы.
— Кроме полусотни подозреваемых в самом здании и ключа в унитазной трубе, которого могли и не найти. Значит ему нужно было, что бы мы, то есть, вы, — поспешно поправилась моя начальница, — этот след взяли.