– А ты маме вызвал «Скорую»? – сын не испытывал к нему жалости. – Вот и выкручивайся теперь сам или подыхай, – он выпустил дым из легких и закашлялся.
– Отцеубийца, – произнес свое последнее слово в этой непутевой, грешной жизни Казаков Леонид Николаевич и время для него остановилось навсегда.
Не то от первой папиросы, не то от тошнотворного запаха, к горлу Алексея подкатил комок и ему сделалось дурно. Он выбежал на улицу…
В отделении милиции Центрального района с шумом распахнулась дверь и к окошку дежурного подошел расстроенный подросток, его бил озноб, несмотря на теплую летнюю ночь.
– Мне нужен главный, – потребовал он у дежурного.
– Всем нужен главный, – улыбнулся старший лейтенант. – Да где ж его возьмешь в шестом часу утра?
– Нужно срочно позвонить ему домой, – стоял на своем юноша.
– Да ты весь дрожишь, – заметил дежурный, он вышел к парнишке через боковую дверь, по-отечески обнял его за плечи и спросил. – Может быть мне расскажешь, что у тебя стряслось?
От проявленной теплоты со стороны незнакомого человека, у Алеши на глазах выступили крупные слезы.
– Только что я убил собственного отца, – признался юноша, и по его щекам покатились горькие слезы облегчения.
Ирину Анатольевну Казакову выписали из роддома. Она родила семимесячную двойню: мальчика и девочку и пробыла в больнице дольше положенного. Никто не приходил навестить ее, лишь сообщили из милиции, что Алеша арестован за убийство отца. И Светлана, подружка сына, передала через знакомую медсестру два яблока и записку, в которой написала, что Сережа живет у них. Родные братья ни разу не вспомнили про сестру, пили без просыпу, а у их жен своих забот хватало с детьми и горе-мужьями.
Беспощадно слепило яркое, летнее солнце и женщина, с двумя младенцами на руках, невольно зажмурилась. Щебетали птички, облепившие цветущую липу, которая распространяла непередаваемый запах, и радовала глаз своей свежестью и сочностью ее молодая листва. Но Ирине было не до красот природы. Она крепко прижала к себе детей и оглядывалась по сторонам в надежде, что найдется хоть одна добрая душа и встретит ее.
– Почему такая невеселая? Таких красавцев родила, – долетел до нее голос пожилого мужчины, водителя «Москвича» с красным крестом.
– Нет особого повода прыгать от счастья, – безразлично ответила женщина и добавила. – Сиротки они у меня.
– Да, – почесал затылок мужчина.
– Это не ваша машина? – оживилась Ирина, увидев «Москвич».
– Заведующего роддома вожу, – пояснил мужчина. – Мое дело шоферское – рулить, куда начальство укажет.
– Вы меня не подбросите? – попросила Ирина, не надеясь получить утвердительный ответ. – У меня ни копейки, и куда я с ними на автобусе?
– Вообще-то, поощрение от заведующего я за это не получу, – водитель ненадолго задумался, – А-а-а, семь бед – один ответ. Скажу, что заправиться ездил, – взмахнул он рукой, приглашая в машину.
– Я знала, что мир не без добрых людей, – сказала Ирина, садясь в машину.
Как ни сочувствовал водитель женщине, а подвез только до ее района, в яму спуститься не рискнул. Ирина искренне поблагодарила его, и попрощавшись, отправилась домой.
Дома Ирина вынула из шкафа аккуратную, чистенькую стопку стареньких пеленок, оставшихся после Сережи и протертых до дыр. Развернула одну, погладила рукой по махристой, изношенной поверхности и подумала: – Придется малюткам донашивать обноски. Она с любовью посмотрела на новорожденных, спавших мирным сном, прижавшись друг к другу в тесной для двоих кроватке старшего брата.
Ирина сходила в спальню, достала из сундука потертый кошелек, принесла его и высыпала все деньга на стул с тремя ножками, а сама опустилась на диван. Она насчитала семьдесят восемь рублей – последняя получка мужа. Прикидывая в уме, что нужно купить в первую очередь, без чего невозможно обойтись и сколько необходимо заплатить за содержание Сережи, который прожил последние две недели у чужих людей, она откладывала деньга в сторону. В конце концов у нее осталась потрепанная трешка с мелочью.
– Дня на три-четыре, только на хлеб и молоко, – мелькнуло в голове матери. – А что потом? На жалкие шестьдесят рублей в месяц декретного пособия мне не вытянуть троих детей, к тому же, нужно помогать Алеше. И тут Ирина Анатольевна вспомнила о своей младшей сестре.
