Подходящий случай подвернулся 23 октября 1935 года, когда находившийся под постоянным наблюдением в течение месяца Шульц направился со своей братией в «Палас шоп хаус энд таверн». Его сопровождали банкир Аббадабба Берман и два лучших «курка» – Лулу Розенкранц и Эйб Ландау.
Не успели они и четверти часа пробыть в «Паласе», как дверь открылась, чтобы впустить Бага и Мэнди.
Крепко стоящий на широко расставленных ногах Уоркман держал обеими руками свой «Смит-вессон» 45-го калибра. С рекордной быстротой он всадил пулю в сердце Эйба Ландау, славившегося своей расторопностью, еще две – в плечо и лоб Лулу Розенкранцу, пытавшемуся вытащить оружие. Аббадабба Берман в ужасе рухнул на стол, обхватив голову руками. Это, однако, его не спасло: Уоркман выстрелил ему прямо в затылок. Недоставало основного объекта этой кровавой расправы – Шульца.
Невозмутимый Чарли Уоркман направился в глубину коридора, ведущего к туалетам. Именно там и находился Шульц. На шум открывающейся двери он оглянулся и тут же получил две последние пули, оставшиеся в барабане. У него была сломана рука, задет бок и пробита грудь, когда ему удалось выползти в общий зал, где его и обнаружила полиция еще живым.
Его доставили в госпиталь, где инспекторы пытались выяснить у него имена палачей. Их усилия оказались напрасными. Не помог даже грубый шантаж. Шульц, обращенный в католическую веру и строго соблюдавший обряды, умолял привести священника.
Диалог был следующим.
– Услуга за услугу, – потребовали полицейские, – ты нам укажешь имена мерзавцев и тогда получишь духовника.
– Нет! Нет… Вы не имеете права… – прохрипел Шульц, – я добропорядочный христианин… Я не в обиде на них. Я прощаю… Я не хочу, чтобы у них были неприятности, только бог им судья… Пригласите ко мне священника.
Растроганный этим, следователь, сержант Махонни, ирландского происхождения и истинный христианин, уступил. Шульц получил, таким образом, отпущение грехов по установленным канонам и скончался с миром.
* * *
Лучиано потребовалось не так много времени, чтобы убедиться, что Джонни Торрио говорил не ради красного словца и что его советы следует ценить на вес золота. Лучиано не прислушался к словам Торрио и потому оказался беззащитным под ударами Томаса Дьюи, потеряв щит, каким служил для него до сих пор Шульц.
ФБР, нью-йоркская муниципальная полиция, полиция штата и специальные отряды налоговой инспекции – все устремились по его следам. «Мозговой трест» организации, Лучиано таким образом построил свою империю, что она напоминала коммерческий трест со сложной организационной структурой. Разделенная на огромное количество мелких ассоциаций, где ответственными являлись подставные лица, выглядевшие честными гражданами, она казалась почти неуязвимой.
Бесперебойное снабжение наркотиками, находившееся под контролем Вито Дженовезе, объем которого рос с каждым днем, осуществлялось с такими предосторожностями, что вряд ли могло быть вообще раскрыто. Это же было характерно и для алкогольного бизнеса, запрещенных игр, махинаций с рабочими профсоюзами и рэкета.
Все подчинялись приказам Лаки, зачастую даже не зная, от кого они исходят, настолько многочисленными были передаточные звенья.
Правосудию это было известно. Равно как и прессе. Для них было ясно, что главный босс – Лучиано. Прижать этого неуловимого, после того как Шульц сошел с арены, стало для Дьюи делом первостепенной важности. С небывалым рвением он преследовал его по всем направлениям преступной деятельности. Но… безрезультатно.
А справились с Лаки женщины, точнее, одна из них.
После перенесенной венерической болезни, сознательно приобретенной, чтобы избежать воинской повинности, Лучиано презирал женщин. Однако он постоянно окружал себя изысканными, элегантными девушками, чтобы затем переправлять их людям, известным своей развращенностью. Среди них были и политики из Таммани-Холл. Они первыми и пострадали.
Дьюи пришел в ярость, узнав, что его враги, ко всему прочему, отняли у него и Шульца. Тогда со свойственным ему фанатизмом он направил свои усилия в войне против преступных банд на продажных государственных деятелей. Его секретарша, госпожа Росс, поведала нам:
