Лучиано попал в ловушку, но дела обстояли не так уж плохо. Как всегда, он преувеличивал. Разве его не освободят после окончания войны? Это, конечно, лучше, чем подохнуть в тюрьме. Более того, Дьюи распорядился перевести его в образцовую тюрьму штата Нью-Йорк – Грейт-Медоу в Комстоке, на севере Олбани. Здесь он наслаждался комфортом, получал из лучшего ресторана города обеды, сдобренные отличным висни, всегда имел охлажденное шампанское для. своих, гостей.
Ему предоставили комнату для проведения встреч с капитаном Гаффенденом, Мюрреем Гурфейном и Соксом Ланца, где все вместе они решали очередные проблемы операции «Преступный мир». Начальник тюрьмы, Вернон. Морхус, проявлял в отношении него, исключительную заботу. Естественно, что ему разрешили также принимать у себя Анастасиа, Лански, Костелло и других главарей, глав семей, предводителей гангстерских банд. Туда приходили все: Джо Бонанно, Джо Профачи, Тони Луччезе, Тони Аккордо. Они устраивали пьяные оргии, которыми отмечали наиболее выдающиеся события. По договоренности с Лучиано губернатор Дьюи, экс-чемпион по борьбе со злом, пообещал, что «если они будут вести себя тихо, то молодчиков из банд преследовать больше не будут…»
Гаффенден имел все основания получать поздравления от начальства: в порту не происходило ничего плохого. Докеры грузили военные грузы круглыми сутками и даже не помышляли об улучшении условий труда или повышении зарплаты. Все превратились в добропорядочных граждан и от всего сердца трудились на победу в войне.
Необычная сделка была выгодной, это надо признать…
Чтобы добиться досрочного освобождения и, во всяком случае, предоставить Дьюи «возможность» сдержать свое обещание, не рискуя при этом ухудшить положение, Лаки Лучиано оставалось одно: приступить ко второму этапу маневрирований, связанных с перемещениями пешки, роль которой исполнял Вито Дженовезе – персонаж весьма колоритный, о котором стоит сказать несколько слов. Он был хитер, изворотлив, полон противоречий и неуловим. Один журналист писал о нем: «С неизменной ухмылкой крокодила и слащавым голосом, он никогда не повышал голоса». Дон Витоне родился в Неаполе в 1897 году и эмигрировал в Нью-Йорк со своей семьей в 1912 году. Мы уже рассказывали о том, как он сошелся с Лаки Лучиано. Став его правой рукой, он начал специализироваться на проституции и испытывал непреодолимую тягу к контрабанде наркотиками. Его шеф Лаки Лучиано, стремящийся с суеверным упорством отгородиться от этого рода деятельности, формально возложил на него руководство ею, но на самом деле управлял всем сам.
В память о первых уличных боях Дженовезе на всю жизнь сохранил два шрама на правой щеке, приобретя в результате привычку прижимать эту щеку к плечу, чтобы скрыть следы нанесенной ему обиды. Он казался поэтому чуть сгорбленным, что присуще всем гангстерам, так же как и особая походка. Маленький, коренастый, он носил защитные очки, чтобы скрыть свирепый взгляд черных глаз.
В 1930 году Дженовезе совершил трехмесячное путешествие в Италию, чтобы наметить пути последующих контрабандных операций. В противоположность Лучиано он тяготел к Европе. Эти два человека прекрасно дополняли друг друга, но окружающие знали, что Лаки, ценя профессиональные качества приятеля, не доверял, ему и даже ненавидел. Но что делать: дон Вито Дженовезе был ему очень полезен…
Свои первые вложения капитала он сделал в заведения для гомосексуалистов и других извращенцев. Это, однако, не мешало ему испытывать нежные чувства в отношении женского пола. Его первая жена была человеком кротким. Анна Рагоне, тяжело переживавшая преступную деятельность своего мужа, не смогла выдержать этого и в 1931 году скончалась от горя, хотя пытались уверять, что она умерла от туберкулеза. Неизвестно, оплакивал ли ее муж.
В 1932 году он встретил на обеде в своем кругу одну весьма темпераментную особу моложе его на двенадцать лет: Анну Петилло Вернотико. Ее муж, Джерард Вернотико, входил в состав одной из специальных групп дона Вито. Анну посадили рядом с Дженовезе, и она была очень польщена этим. За разговором она напомнила, что Петилло – племянник Дженовезе, но того больше интересовала ее коленка под столом… Они воспылали страстью друг к другу, но им пришлось умерить свой пыл, так как Анна наотрез отказалась пойти на супружескую измену. Она не пожелала стать любовницей дона своего мужа. Причиной тому были религиозные принципы, которых она строго придерживалась.
