«Сегодня ночью я приехал в Харьков на своей повозке, запряженной парою волов; привез в город воз капусты для продажи и поместился на конном базаре, где съезжаются крестьяне с овощью.
Покупателей подходило очень много, но предлагали такую цену, которая была для меня убыточной; наконец, к возу моему подходит какая-то женщина с мальчишкой лет 18-19. Осмотрев капусту, она спросила о цене; я ей сказал ту самую, какую говорил прочим покупателям. Женщина предложила мне цену на 70 коп. дешевле на целый воз капусты, а затем прибавила еще 30 к. Цена оказалась для меня подходящей и я согласился везти капусту к ней на квартиру. Покупательница заявила, что живет в конце Моска- левской улицы.
По дороге к нам присоединился еще какой-то мужчина лет 40 от роду. Мужчина этот и женщина сели на мой воз, мальчик шел рядом с нами.
На Москалевской улице старший мужчина предложил выпить по сотке водки; мы проезжали возле казенной лавки, где и остановились. Мужчина, купив две сотки, предложил мне выпить. Я согласился и осушил одну сотку, мужчина выпил другую. Затем сели все на воз мой и поехали дальше. Спустя несколько минут я почувствовал тошноту, боль в желудке и головокружение, стало клонить меня ко сну и я тотчас заснул. Каким образом я очутился в больнице и где мои волы, воз и капуста, я не знаю; что было со мною, положительно не помню.
Как мужчину, так женщину и мальчика я хорошо заметил», заявил мне больной крестьянин, описав приметы подозреваемых.
Придя в участок и собрав всех агентов, я им рассказал о случае отравления водкою крестьянина и приказал в эту же ночь задержать всех конокрадов и даже их жен, указав агентам, кого именно арестовать. Я был убежден, что это дело только рук конокрадов. В то же время предъявил пострадавшему крестьянину фотографические карточки конокрадов, но он никого не опознал.
На другой день утром, придя в участок, я узнал, что ночью арестовано агентами 12 душ, из коих было четыре женщины.
Всех женщин я отправил в больницу, где лично предъявил их потерпевшему крестьянину, предложив ему осмотреть их.
Не успел я окончить свое предложение крестьянину, как он, будучи возбужден, возвышенным голосом указал на одну из задержанных женщин, говоря, что она купила у него капусту.
Освободив остальных женщин, я с признанной потерпевшим женщиной пошел в участок, где произвел допрос ее.
Она оказалась сожительницей известного конокрада Шамарина, который также был задержан ночью и содержался под стражею у меня в участке.
Представив ей все доводы, уличающие ее в участии отравления крестьянина и сказав, что сожитель ее уже сознался в преступлении, предложил ей рассказать всю правду.
Долго она находилась в нерешительности и наконец, собравшись с силами и желая выгородить своего сожителя, сказала: «Шамарин угостил крестьянина отравленной водкою, но ее приготовил товарищ мальчика Егора Дракина, некий Бочаров, последний отравил уже трех крестьян. Две недели тому назад в Бого- духове Бочаров продал за 40 рублей пару лошадей, ограбленных у отравленного им человека, привезшего для продажи картофель. Дракин торговал со мною капусту».
Фотографическая карточка Шамарина у меня была, я ее в числе других показывал больному крестьянину, который по карточке не опознал его.
Перед допросом Шамарина я предъявил его потерпевшему, который признал в нем того старшего мужчину, который угостил его соткою водки.
Шамарин, сознавшись в отравлении крестьянина, заявил, что волы и телегу продал за 50 рублей в деревне Ошмяны, Харьковской губ., и что отраву приготовлял Бочаров; отрава состояла из хлоралгидрата, покупаемого Бочаровым в аптекарской лавке на Москалев. ул., на сотку водки всыпал он на 50 к. этого порошка.
Приказав задержать Дракина и Бочарова и освободив задержанных конокрадов, я с агентом выехал в деревню Ошмяны, где Шамарин продал мужику волов и телегу. Разыскав того мужика, волов я уже не нашел, ибо он успел уже их перепродать; оказалась у него лишь только одна телега и то в разобранном виде, спрятанная под стогом сена.
Задержанным оказался только один Дракин, Бочаров отсутствовал из Харькова.
