Переписка помогла Степану познакомиться и полюбить молодую женщину но имени Аня, незамужнюю, с двумя детьми. И сразу же чувства у Чунько, в который раз, оказались сильнее рассудка. Ради свидания сбежал к ней из колонии, за что получил добавочно к сроку еще два года.
После освобождения нашел ее и, невзирая на то, что к тому времени у нее уже было трое детей, и неизвестно от кого, начал жить с ними вместе, считая себя мужем и отцом.
Прошло полгода — ровно на столько хватило их для совместной супружеской жизни. Семейный очаг потух, не успев разгореться. Их соединила розовая мечта, но однообразные, скучные и неустроенные будни быстро превратили ее в горькую прозаичность. Жить в браке ни Степан, ни Аня не умели и не могли. Судьба соединила их линии жизни, но повести рядом не смогла.
У Чунько — снова новый магазин и новый срок заключения. Затем пьянство, бессилие и болезнь. У Ани — письма, слезы и преждевременная старость. Их души вольются в энергетическую сущность разных планет и никогда больше не встретятся.
В подавляющем большинстве люди хитры и алчны. Некоторые, что понаглее, доводят эти качества до изощренного коварства. Эти мошенники очень любопытны своей изобретательностью, рассуждениями и даже определенным уровнем интеллекта. Это своего рода неудачливые предприниматели.
Наиболее интересным из них мне показался Николай Левчук. Среднего роста, приятной наружности, с доверчивыми светлыми глазами. Смотрел всегда прямо, говорил умно, врал умело.
Обычно промышлял в мебельных магазинах. Старательно присматривался к посетителям, выбирая жертву побогаче и поглупее. Мягко подкатывал и начинал одну и ту же беседу:
— Вы, я вижу, издалека?
— Да нет, я тут рядом, из Торчина. Дом построил, а мебели нет.
— Ищете гарнитур?
— Да хотелось бы…
— Но это очень дорого.
— Да деньги у меня есть, вот только в магазине ничего нет.
— Ну, если деньги есть, все можно устроить. И так далее и тому подобное. Затем Левчук исчезал в конторе магазина на несколько минут. Выскакивал оттуда с деловым видом, застегивая на ходу свою кожаную папку, забитую пожелтевшими бумагами. Как бы между прочим бросал:
— Так, с вас десять тысяч. Стенка стоит восемь, но, сами понимаете, за сервис надо платить.
Спрятав деньги, опять нырял в контору и выплывал оттуда с видом респектабельности и благодушия:
— Все в порядке, ваша мебель уже грузится. Следите, чтобы аккуратно складывали. Да, между прочим, если хлопцам на бутылку бросите, помогут разгрузить и даже сложат.
И тут же растворялся в толпе. А растерянный покупатель бегал от одной машины к другой, с возрастающей горечью уясняя свое простофильство.
Но однажды в схожей ситуации Левчук все же попался. Его опознал и схватил за шиворот прямо в широком зале мебельного салона один из пострадавших. Наделал много шума, собрал кучу зевак и вызвал милицию. Однако в смятении и растерянности мошенник пребывал не более минуты, а далее действовал решительно и конкретно. Злопамятному гражданину тут же вручил тысячу рублей, как возмещение нанесенного ранее ущерба, остальные деньги пообещал вернуть до конца дня. В дежурной части городского отдела милиции прямо с порога заявил, что желает сделать явку с повинной. И сделал: описал свое мошенничество и глубоко раскаялся.
Все это суд принял во внимание и присудил Левчуку всего лишь три года общего режима. И уже через год, добившись условно-досрочного освобождения, он был на свободе. Правда, опять увлекся. На сей раз добровольными пожертвованиями на сооружение православных храмов. Ходил по домам и собирая деньги, убеждая сограждан в необходимости душевной гармонии, святости и милосердия.
А в следственном изоляторе вел себя весьма прилежно. Если и жаловался, так только на то, что бизнес и предпринимательство в его родной стране еще не в почете.
