Преступления и призраки - страница 22

, который в восемнадцать тридцать выходит из Ливерпульской гавани и берет курс на Нью-Йорк. Не исключен и другой вариант: специальный поезд, маршруты которого согласованы с Гульским пароходством, отбывает с этой же шеффилдской станции в четырнадцать сорок пять и приходит в Гуль всего через два с четвертью часа, как раз успевая к рейсу «Кометы». Это голландский паровой пакебот, он отправляется по маршруту Гуль – Амстердам ровно в восемнадцать тридцать, так что у пассажиров есть время без спешки добраться от вокзала в порт.

– Вы, безусловно, правы, Холмс. Это два равновероятных пути бегства!

– На мой взгляд, первый все же более вероятен. Но возможны, конечно, оба.

Едва Холмс произнес эту фразу, как наш поезд затормозил у шеффилдского вокзала.

– Пять минут пятого, – я посмотрел на часы. – Без нескольких секунд…

– По сравнению с расписанием мы опоздали почти на полторы минуты, – Холмс покачал головой. – Мистер Фогг был бы недоволен, но планам мистера Бута столь малые несовпадения вряд ли помешают. Нам – тем более. У нас остается вполне достаточно времени, чтобы как следует позавтракать и выпить крепкого кофе, прежде чем отправляться по делам.

После завтрака мы первым делом посетили центральное отделение полиции. Каких-либо новых сведений по интересующему нас вопросу к тому времени не поступило, нам сообщили только, что официально дело теперь ведет инспектор Лестрейд из Скотленд-Ярда, который прибыл в Шеффилд еще прошлым вечером. Кроме того, мы узнали в полиции адрес мистера Джервиса, управляющего того банка, где работал Бут, а также адрес дома, в котором Бут ранее проживал. Последний располагался в Брумхилле, на окраине Шеффилда, так что сначала мы заехали к управляющему.

Кебмен доставил нас на место в семь тридцать. Судя по всему, банкир первоначально хотел обсудить вопрос с одним только Холмсом, но тот настоял на моем присутствии, поэтому в роскошно обставленную гостиную мы проследовали вместе. Ждать пришлось недолго: мистер Джервис, крепкий полнокровный джентльмен примерно пятидесяти лет, спустился к нам почти сразу. Весь его облик распространял вокруг себя неуловимый аромат финансового процветания, но по тяжелому дыханию банкира и его раскрасневшемуся лицу (в комнату, где мы находились, он даже не вошел, а буквально вбежал), было видно, каким ударом для него стала эта история.

– Извините, джентльмены, что вам все-таки пришлось меня дожидаться, – отдуваясь, произнес хозяин. – Мистер Холмс, я получил вашу телеграмму и ждал вашего приезда, но вы и вправду прибыли быстрее, чем я мог предполагать.

– Право слово, мистер Джервис, – мой друг покачал головой. – В извинениях нет никакой необходимости, скорее, нам должно быть неловко за столь неурочный визит. Именно поэтому давайте сразу перейдем к делу мистера Бута, которое, строго говоря, и является источником всех этих затруднений. Надеюсь, нам удастся с ним разобраться.

– Буду счастлив помочь вам в этом расследовании, мистер Холмс, – банкир, не зная, куда девать руки, нервно теребил золотую цепочку часов, массивную, словно якорная цепь. – Спрашивайте все, что считаете нужным.

– Когда мистер Бут начал работать в вашем банке?

– В январе тысяча восемьсот восемьдесят первого.

– Вам известен его первый адрес, по которому он поселился в Шеффилде?

– Он снял жилье на Ашгейт-роуд и, насколько я знаю, живет там до сих пор. То есть жил…

– Вы что-нибудь знаете о нем, его семье и вообще о его жизни до того момента, как он поступил к вам в качестве служащего?

– Увы, очень мало. Он холостяк, родителей его, кажется, нет в живых – и, боюсь, это все, что мне известно. Но до этого он работал в филиале нашего банка в Лидсе, где получил наилучшие рекомендации. К сожалению, больше ничего не могу об этом сказать.

– Эти рекомендации подтвердились? Он был толковым работником?

– Безусловно, мистер Холмс! Лучшим банковским работником на моей памяти!

– Он владел каким-либо языком, кроме английского?

– Практически уверен, что нет. У нас есть специальный клерк, который ведает иноязычной корреспонденцией – и я точно знаю, что Бут обращался к нему за помощью, когда ему приходилось иметь дело с документами или письмами из других стран Европы.