– Тьфу ты, право слово! – воскликнул я, обращаясь к смотрительнице (сейчас расскажу о ней подробнее). – Не удивлюсь, если тут водятся привидения!
– Полным-полно, сэр, – спокойно ответила она. – Но я к этому привыкла. Они большей частью безвредные. Знай только держись подальше от Красной комнаты, особенно после наступления темноты – и все будет в порядке.
– Ах, еще и Красная комната… – брезгливо протянул я, в упор рассматривая мою собеседницу (она сама была похожа если не на привидение, то на старое огородное пугало). – Ну-ка, ну-ка, покажите мне ее!
Она провела меня в большую и абсолютно пустую комнату в цокольном этаже, где из мебели была только паутина да пыль. Еще, правда, имелось высокое зеркало напротив камина. Но было довольно светло: в комнату выходило несколько французских окон[72], открывающихся на террасу, которая с одной стороны вела к гравийной дорожке, тянущейся до самого входа, а с другой была стена, в стене – железная дверь, за дверью – фруктовый сад. Мрачный ряд потрескавшихся от времени терракотовых ваз окаймлял травянистую лужайку с дальнего края, а живая изгородь из буйно разросшихся лавровых кустов опоясывала ее со всех сторон, маскируя старые стены, увитые все тем же плющом. Посреди лужайки я обнаружил глубокий бассейн со стоячей водой.
Решение созрело мгновенно. Трава была настолько густой, что никто не мог пересечь лужайку – точнее, никто не мог этого сделать, не оставляя за собой очень заметный след. Никто не мог воспользоваться и железной дверью, потому что она была надежно заперта, а ключ – в моем кармане. И я внезапно решил, что если таким же образом закрыть большие ворота под сводчатой аркой (через них мы и вошли), то этот путь тоже будет надежно отрезан: во всяком случае, для любого гостя из плоти и крови. А я тем временем преотлично проведу ночь в этой самой Красной комнате.
Старуха побледнела, когда я рассказал ей о своих намерениях. Это лишь подтвердило, что я на правильном пути. В конце концов, это была усадьба, которую я собирался сдавать квартирантам. Как это у меня получится, если я не докажу, что рассказы о привидениях, мягко говоря, необоснованны? И как лучше всего доказать такое, если не личным опытом? Ну, а если тут орудуют какие-то проходимцы, запугивающие потенциальных квартиросъемщиков, то лучший способ сорвать их планы – действовать этой же ночью, не давая жуликам никакого времени для подготовки.
Старая ведьма пыталась мне что-то объяснять, но я не позволил ей и слова сказать: мол, «Поскольку я ничего не знаю о доме и о том, что происходило тут раньше, то и у моего воображения будет меньше поводов разгуляться. А если оно все же это сделает, то вот тогда и поговорим!»
Единственное, что я потребовал – это чтобы в комнату принесли кровать и поставили возле камина. Ну и прочие бытовые мелочи, чисто для удобства: протереть зеркало, вымести паутину, собрать в Красную комнату кресла и пару столов из других помещений, как следует разжечь камин… После чего отбыл в город, чтобы захватить все необходимое: провизию, запас свечей и так далее. Заодно я намеревался взять с собой то, что оставил под присмотром в городской гостинице: пару надежных револьверов и верную собаку.
Несколько слов об этой псине. Звали ее Замба. Немецкий дог, вернее догиня, громадина шиферной масти, неукротимо свирепая ко всем, кроме меня. Бедная невезучая животина… вскоре узнаете, почему… Я был ее возлюбленным хозяином, а если бы кто на меня покусился, в любом из смыслов, Замба отреагировала бы, как влюбленная женщина – только, пожалуй, более радикальным образом. Когда на закате я возвращался с ней в этот мой дом, мы оба были, что называется, под градусом, только она была под градусом радостного возбуждения, а ваш покорный слуга… гм… Так или иначе, я отослал обратно в город доставившую нас повозку, запер все двери и, при активном участии Замбы, осмотрел дом снаружи и изнутри. Я знал, что от ее чуткого носа и в обычных-то обстоятельствах ничто не укроется, а на сей раз мою собаку обуревало крайнее любопытство: она внимательно обследовала каждую кроличью нору, каждый кустик, кругом обошла лужайку – но так ничего и не нашла. Внутри дома, будь оно все проклято, результат оказался тот же самый: от чердака до подвала – полным-полно пыли и паутины, но ни единого живого существа, даже крысы (кроме домосмотрительницы).
