— Не нахожу в этом ничего трагического. Его, вероятно, заперли и он вынужден был провести здесь всю ночь?
— Да, сэр, но это еще не худшее. Он, он… простите сэр, я все еще ужасно взволнован,— умер в эту ночь.
— Умер? Здесь, в приемной?
— Да, сэр. Очевидно, дежурный при обходе миновал приемную, и мы обнаружили мертвого только сегодня утром.
— Как ужасно! Надеюсь, приняли все нужные меры?
— Я сделал все возможное, сэр. Труп отвезен в госпиталь. Доктор говорит, что необходимо тщательное исследование тела, хотя не может быть ни малейшего сомнения, что старик умер от разрыва сердца.
— Он жил здесь, в Лондоне?
— В отеле «Савой». Среди его бумаг не было ничего указывающего на это, но один из наших агентов говорит, что он обычно останавливался там. Мы позвонили и узнали, что он снял комнату на две недели. Ждал в ближайшие дни приезда своей внучки из Парижа, для которой также снял комнату.
— Внучку из Парижа? — спросил Гарвей, чувствуя, что мужество покидает его.
— Так сказали в отеле. Они говорят, что за те несколько дней, которые провел там, он два раза приглашал врача.
— Бедняга!
— Полицейский инспектор поджидает вас, сэр. Он хотел бы задать несколько вопросов.
— Пришлите его.
Инспектор был типичным представителем людей своей профессии: торжественно серьезный, исполненный сознания своего долга и очень важный. Он почтительно поклонился Гарвею.
— Несчастная история, инспектор. Мой управляющий говорит, что вы хотели задать несколько вопросов.
— Ничего особенного, сэр, ваш управляющий уже рассказал, что ввел вчера в шесть часов покойного в вашу приемную и забыл доложить о его приходе.
— Это совсем не похоже на Греторекса. Но у нас было в тот день ужасно много работы.
— Вы задержались здесь позже остальных, не так ли, сэр?
— Значительно позже. Почти до половины одиннадцатого. Я четыре года был в отсутствии, и необходимо было основательно вникнуть в ход дела.
— Да, сэр. Вы не слышали крика в приемной?
— Ни звука.
— Когда ушли, свет был потушен?
— Не смотрел в том направлении. Но, думаю, если бы в комнате был свет, заметил бы.
— Да, сэр. Покойный вам лично не был знаком?
— Я никогда прежде его не видел. Полагаю, он поджидал меня, чтобы познакомиться.
— Это вполне сходится с уже полученными мною показаниями. Благодарю вас, сэр.
Он ушел. Гарвей позвонил и приказал позвать Греторекса.
— Греторекс, очень сожалею о происшедшем, но мы не должны падать духом. Нам предстоит серьезная работа. Как обстоит дело со счетами?
— Они все у меня, сэр.
— Передайте их мне. В котором часу они должны быть переданы банку?
— В любое время до четырех часов дня.
— Я поеду туда сразу же после ленча.
Кассир медлил уходить. Одной рукой он сжимал ручку кресла, другой нервно теребил лацкан поношенного сюртука.
— Простите, сэр,— произнес он наконец,— разрешите спросить, пришли ли вы с банком к какому-нибудь соглашению?
— Надеюсь, все кончится благополучно. Я, разумеется, не смог достать в такой короткий срок всей нужной суммы наличными, но уплачу ценными гарантиями.
— Благодарение Богу, сэр!
Гарвей откинулся на спинку кресла и с интересом поглядел на управляющего.
— Сядьте, Греторекс!
Кассир тотчас же последовал приглашению. Это был болезненно бледный человек, но в выражении лица чувствовалась внутренняя сила. У него был красивый лоб и умный энергичный рот.
— Греторекс, вы, кажется, искренне рады, что нам удастся преодолеть возникшие затруднения. Хотел бы задать откровенный вопрос. Дело, несомненно, находится в очень запутанном состоянии. Считаете ли вы реставрацию его возможной?
— При данных обстоятельствах нет, сэр.
— Я хотел бы узнать, что именно в этих обстоятельствах нужно изменить.
— Мистер Эрмитейдж часто говорил, сэр, что у меня нет правильной точки зрения на ведение дела, что весь погружен в свои бухгалтерские расчеты и не вижу ничего дальше своих записей. Может быть, он был прав, сэр. И все же я заметил много ошибок в управлении фирмой за последние семь лет. Например, закупка товаров всецело была предоставлена агентам, которые следовали больше рутине, нежели действительному спросу дня. Мы покупали не тогда, когда представлялась выгодная возможность, а когда старые запасы кончались.
