Наутро, пошли дальше вниз. Метров через пятьсот, увидели не далеко от тропы навес из полиэтилена. Возле него двоих человек. На сучках кедра висели ружья. Мы прошли мимо их, не сводя глаз, друг от друга. И благодарили судьбу, что стали на ночёвку выше их. Если бы мы прошли ещё немного, то они бы увидели нас, а мы бы их. И тогда нам нужно было бы или уйти в соседний распадок, или пройти ещё на несколько километров ниже, что в наступившей темноте было бы сложно. Тропа постоянно переходила с одного берега ручья на другой. Приходилось перепрыгивать по мокрым, замшелым камням. При очередном таком форсировании, я поскользнулся, и чтобы не упасть, схватился за деревце. Но оно оказалось сгнившим, и я вместе с ним упал в воду, намочив кварцевые часы. Они, естественно, остановились. Потом пришлось назавтра, после просушки, устанавливать время по компасу. И довольно точно, разница была всего в четыре минуты.
Но всё равно, ночевать было бы страшно, зная, что за спиной неизвестные с ружьями, а у меня тогда ещё пистолета не было. Да и не помог бы он, в темноте. Скорее всего, палатку бы не ставили и костёр бы не стали жечь, чтобы не выдать себя.
Пещер мы в тот раз, так и не нашли. В них я побывал уже потом, через полтора года, зимой, когда прилетал в командировку. Оказывается, нам нужно было обогнуть сопку с другой стороны.
Наконец, мы на месте. Оставили машину и пешком пошли выбирать место для бивака.
- Слышь, давай выберем другое место. А то ребята жаловались, что в прошлый раз через них ходили муравьи, и до воды было неудобно спускаться.
Геолог уставился на меня, и спросил:
- В какой прошлый раз?
Вот же зараза, опять не уследил за словами.
- Да, ладно, не обращай внимание. Это я чего-то перепутал.
Но всё-таки, пошли влево от дороги, а не вправо, как было в том времени. Когда уже хотели возвращаться обратно, так и не найдя подходящего места, увидели просвет между деревьев. В итоге вышли на поляну, на которой стоял какой-то сарай. Страшно этому удивились. Понаблюдали минут пять из-за деревьев, но никого не обнаружили. Тогда по одному вышли на поляну, и подошли к постройке.
Она была метров шесть-семь в длину и четыре в ширину. С фасада было два окна, посредине дверь. Замка не было, а вместо него вставлена щепка. Справа над крышей виднелась железная труба. У стены была сложена небольшая поленница. Остальные дрова лежали горой возле колоды.
- Что ты на это скажешь? - спросил у меня геолог.
- Может это зимовье?
- Нет, их не так строят. Ты что, ни разу не видел?
- Видел, конечно. А может это лесорубы?
- Не похоже.
- Давай зайдём.
- Пошли. Иначе, место для бивака придётся искать подальше отсюда.
Открыли дверь, но непонятного только прибавилось. Слева, вдоль задней стены стояли коробки. Справа была печь и вокруг разные кастрюли, и бачки, фляги с водой. Подошли к коробкам. Крайняя была не запечатана, а на ней приклеена этикетка рыбных консервов. Удивившись ещё больше, я достал из коробки банку.
- Ты глянь, горбуша!
- Что за чушь! Откуда здесь она может взяться?
- Видимо, они её тут и делают. Вон смотри, похоже, станок для закатки, - и я показал на какой-то агрегат.
С консервами было всего три ящика, в остальных коробках оказались пустые банки, крышки и бумажные этикетки.
- Да, по всей видимости, здесь эти консервы и делают. Но откуда здесь горбуша? Я этого никак не могу понять!
- Я слышал, что она заходит нереститься в реки. А какая-то артель наверно делает из них консервы. Типа тех, что возле нас грибы солят.
- Да здесь до моря больше сотни километров! Рыба никогда сюда не дойдёт. Это раз. В пресной воде с нею происходит метаморфоза и она ни для чего больше не годиться. Поэтому, её если и ловят, то только на икру, да и то, ближе к устью. Это два. И переработку размещают как можно ближе к месту вылова, а не на почти полутора километровом перевале Сихотэ-Алиня! Это три.
- Ты что, не веришь своим глазам?
- Я отказываюсь им верить, потому, что этого не может быть!
Ладно, что делать будем? Где палатку ставить?
